История ростовского летчика. Домой сквозь годы - Константин Владимирович Ярошенко
Вернемся к моим похитителям.
Меня вывели из здания, в котором пытали и допрашивали. Оказавшись на улице, я увидел, что это было двухэтажное здание, обнесенное высоким бетонным забором и колючей проволокой. Меня втолкнули в небольшой автобус и повезли в неизвестном направлении. Я заметил, что агент Набиль Хадж сел в один из автомобилей, стоявших во дворе, и выехал вслед за нами. Еще и еще раз я настаивал на том, чтобы мне объяснили, что происходит, куда меня везут. Повторял свою просьбу связаться с семьей и посольством. В ответ каждый раз получал удар по голове. Было светлое время суток, но какой был день и сколько прошло времени с момента моего похищения, я определить не мог.
Про себя я отметил, что все команды раздает худощавый мужчина средних лет в очках. Это, как потом выяснилось, был Луис Миллионе. Я обратился к нему и попросил разрешить мне позвонить. Он, мило улыбаясь, сказал, что разрешит, но не сейчас. Все мои вопросы касательно того, кто они, куда везут, за что меня задержали, оставались без ответа.
Мы подъехали к международному аэропорту «Робертс» (Roberts International Airport), находящемуся в 56 километрах от Монровии. До въезда на территорию аэропорта мы на несколько минут остановились возле небольшого административного здания, куда один из моих охранников зашел и быстро вернулся.
После этого мы въехали на территорию аэропорта и направились непосредственно к самолету марки DС-8 с бортовым номером N-977А, авиакомпании АТI, который стоял на самой дальней стоянке аэропорта.
Увидев самолет с регистрационным знаком США, я подумал, почему меня хотят загрузить на американский самолет. Но сам себе ответил: может быть, неизвестные мне спецслужбы зафрахтовали этот самолет у американцев, но куда меня на нем повезут? Вопросов было много. Я ожидал, что сейчас подойдут представители пограничной службы, таможенной службы, службы безопасности, иммиграционный контроль и другие люди, которые обязаны по авиационным, международным и другим законам производить процедуру загрузки и оформления вылета любого воздушного судна, совершающего международный рейс. Если в аэропорт меня для прохождения контроля и проверки не повели, значит, контроль будет производиться непосредственно у самолета – так думал я. Ведь контроль по прилету и тем более по вылету обязаны проходить все без исключения – экипаж и любые вылетающие лица, а также грузы!!! Ничего этого по факту выполнено не было, а это грубое нарушение авиационных и международных законов.
Я опять стал просить связаться с семьей и посольством, но реакция агентов была той же: они кричали и били меня по голове. Набиль при этом курил и ухмылялся.
Набиль Хадж поднялся на борт самолета вместе с нами и не переставал весело ухмыляться, каждый раз проходя мимо моего кресла и поглядывая на меня.
Только на борту самолета один из членов экипажа дал мне попить воды.
Агент Джеймс Эрик Стауч вел допрос с бравадой, словно победитель. Он начал разговор с того, что сказал мне, что Чигбо Питер Умех – это никто, просто отходный рабочий материал. А вот я и то, что я знаю, – это их действительно интересует. Я подумал: а что я такого знаю, что их интересует, и откуда они знают, что я знаю? Потом, хвастаясь, Стауч задал вопрос: «А ты знаешь, кто сделал так, чтобы в Таиланде арестовали Виктора Бута?» Я ответил, что не знаю. Он заявил мне, что это сделала его команда, показывая на находившихся в самолете агентов DEA. Луис Миллионе сидел позади и внимательно слушал, как Стауч пытается меня «раскрутить» и завербовать.
Стауч сообщил мне, что скоро Виктор Бут будет доставлен в США. Эти заявления навели меня на множество вопросов. А при чем тут я?.. Виктор Бут? Мысли путались. Агент Стауч говорил, что меня ожидает огромный срок заключения, вплоть до пожизненного. Но не сказал где, в какой стране. Я смотрел на него и не мог понять, за что мне грозит пожизненное заключение. «А что я совершил?» Он не ответил, но сказал, что, если я захочу, чтобы они помогли мне уменьшить срок, я должен сообщить ему все, что знаю, и дать показания относительно Виктора Бута. То есть стал предлагать какие-то сделки или что-то типа того. Тогда я заявил, что не знаю, кто они, чего хотят, куда меня везут, и хочу для начала увидеть представителя Российской Федерации. Стауч что-то отвечал, но мне тяжело было сконцентрироваться, так как физически и психологически я был истощен.
Потом Луис Миллионе дал Стаучу свой ноутбук, и тот стал мне показывать фотографии людей, которых я не знал. Опять задавал вопросы, предлагал подписать какие-то документы. Из последних сил я заявил, что разговаривать с ним без адвоката и без представителя российского консульства или посольства не буду. Затем отвернулся от него и замолчал. На меня навалился сон. Усталость и боль от побоев сделали свое дело.
Проснулся я, когда самолет снижался. Было темное время суток. Внизу виднелись огни городов неизвестной мне страны.
Самолет зашел на посадку и сел на каком-то военном аэродроме. На летном поле стояли военно-транспортные самолеты ВВС США и истребители F-16. Вдали виднелись ангары.
После посадки самолет подрулил к одному из ангаров, возле которого стояло небольшое одноэтажное строение. Агенты DEA надели синие куртки с желтыми крупными надписями на спине. Со стороны можно было подумать, что они победителями вернулись с полей после тяжелых боев, что они все такие «супермены» и «капитаны Америка». Их вид был какой-то даже театрализованный. По команде с земли агент Стауч взял меня за руку и как-то «победоносно» вывел из самолета и повел к небольшому строению. Мне показалось, что я видел несколько фотовспышек.
Меня завели в помещение, где находились люди в неизвестной мне униформе. Они хотели, чтобы я подписал
