История ростовского летчика. Домой сквозь годы - Константин Владимирович Ярошенко
Как потом выяснилось, кроме меня в Монровии были задержаны еще пять человек, которые, по предположению американских наркополицейских, якобы наладили или хотели наладить кокаиновый трафик между Южной Америкой, Африкой и Европой (но не в США).
Операция по их задержанию проходила под кодовым названием «Безжалостный» (Relentless), и в дан-ной операции американцы привлекли приемного сына президента Либерии Элен Джонсон – Фомбу Серлифа, ранее не раз привлекавшегося к ответственности в США за противоправные действия.
Позднее из разговора с главным обвиняемым в деле Чигбо Питером Умехом я узнал, что он дружил с Фомбой Серлифом, и Фомба лично курировал наркотрафик в Либерии и во всем местном регионе, поэтому для Чигбо стало шоком, когда его друг и подельник подставил его.
Этот самый приемный сын президента страны был главным пособником в организации провокации, направленной против меня. Фомба Серлиф за взятку пустил слух, что я пытался превратить его страну в площадку для контрабанды наркотиков, хотя сам участвовал в наркотрафике и получал взятки за пособничество. К примеру, из материалов дела выяснилось, что 15 мая 2009 года Чигбо Умех дал Фомбе Серлифу взятку в 400 000 долларов за содействие в перевозке кокаина. Но по приказу покровителей из-за океана Фомба Серлиф немедленно «сдал» своего друга и партнера по криминальному бизнесу, получив за это еще и огромный гонорар.
Напомню, что в Либерии я два раза встречался с этим самым Умехом. Как потом выяснилось, он уже отсидел десятилетний срок в США. В 1995 году был приговорен в Америке к тюремному заключению за перевозку 1 кг кокаина и вышел на свободу лишь в 2005 году. Интересно то, что он, как никто другой, знал, как работает «правосудие» по-американски, как власти США фабрикуют дела и на какие огромные сроки осуждают людей. Поэтому всегда, даже в разговорах, он избегал любой привязки к США, а в записанных разговорах с агентами DEA четко и ясно говорил, что не желает иметь каких-либо дел с Соединенными Штатами!
Чигбо Питер Умех, не понимавший, что это «подстава», несколько раз в разговорах с Набилем, Фомбой и другими участниками операции повторял, что новый русский пилот ему не нужен, что у него есть свой надежный вариант.
Мы с ним не заключали никаких соглашений, а ведь он был единственным, с кем можно было вступить в реальный сговор, если исходить из законов США.
Позднее, уже в ходе судебных слушаний, специальный агент DEA Эрик Стауч, руководивший операцией, признал, что тайные агенты DEA должны были донести до «заговорщиков-контрабандистов» тот факт, что часть кокаина попадет в США. Дело в том, что, по американским законам, проведение оперативных действий за рубежом возможно только в том случае, когда преступная деятельность создает непосредственную угрозу безопасности Соединенных Штатов. «Согласно нашим инструкциям, во время встреч с Чигбо Питером Умехом агенты должны были настаивать на отправке наркотиков в США», – объяснил на суде спецагент DEA Эрик Стауч. То есть получается, что это агенты DEA создавали непосредственную угрозу США, а вовсе не все остальные «заговорщики»!
Специальный агент DEA Эрик Стауч признал, что человек, назвавшийся Набилем Хаджем, был платным осведомителем DEA и получал гонорары за каждую успешно проведенную операцию. Его настоящее имя было, как я уже говорил, Спирос Антониадос, и ему было выплачено более миллиона долларов. Негласным сотрудникам также компенсировались все расходы, включая траты на гостиницы, рестораны, такси и авиаперелеты, а в случае необходимости правительство США было обязано взять на себя затраты по переселению тайных агентов и их семей на новое место жительства.
Спецагент Стауч говорил: «Люди начинают работать на нас по разным причинам. Кого-то интересует снятие судимости или уход от уголовного наказания. Кто-то ищет приключений, но в этом случае главным побудительным мотивом были исключительно деньги».
Гонорары Пэдди Маккея оказались чуть скромнее: он получил от DEA 450 000 долларов. И еще 120 000 долларов ушли на оплату расходов.
Итак, 28 мая 2010 года я был похищен прямо с парковки отеля. Меня затолкнули в машину и куда-то повезли. Приблизительно через час машина остановилась, и похитители затащили меня в какое-то здание. Когда меня завели в комнату, я увидел, что там уже находилось около десяти человек. Среди них были Набиль Хаджа и тот самый агент, который впоследствии привезет меня в Соединенные Штаты и в суд. По меньшей мере три человека не были похожи на либерийцев, они были одеты в европейскую и американскую одежду.
7. Допросы, пытки и тайный вывоз в США
Охранники привели меня в комнату для допроса. Через приоткрытую дверь в соседнюю комнату был виден стол с едой, пивом и виски. Почему-то отчетливо запомнились лежащие на столе сигареты Dunhill.
У меня отобрали сумку, вынули русские православные иконы и, нецензурно выражаясь, выбросили их в мусорное ведро. Затем приказали раздеться. Я снял рубашку, но охранники потребовали снять всю одежду. Потом надели наручники и до боли пережали кисти рук, на ногах закрепили кандалы, чтобы я не мог двигаться. У меня сильно свело спину, но выпрямиться я не мог, так как наручники и кандалы были соединены между собой короткой цепью.
И тут на меня посыпались удары. Били в живот, по голове и при этом требовали заткнуть рот и не издавать ни звука. Допрашивали меня беспрерывно, без малейшей передышки. Не давали спать, пить, держали на цепи и постоянно били. Отбили внутренние органы, выбили зубы, переломали кости.
Набиль Хадж молча стоял в стороне, курил и невозмутимо наблюдал за происходящим. Мне показалось, что он пил из бутылки что-то крепкое.
С первых же минут похищения я пытался выяснить, что происходит. Твердил, что являюсь гражданином Российской Федерации, просил связаться с семьей или с российским консульством. Но в ответ мне приказывали заткнуться. Стоило мне открыть рот, как я тут же получал удары дубинкой. Дубинка была такой тяжелой, что, казалось, она сделана из какого-то металла и только сверху покрыта резиной, чтобы не оставлять следов. Больно били в живот, по голове и по ногам. Каждый удар сопровождали грязной
