Борис Могилевский - Артем

Вот и вся официальная версия очередной облавы охранников на Артема. Облава эта провалилась: «больные помешали»!

После событий 12 декабря внимание охранки к Сабуровой даче усилилось. В парке больницы днем и ночью бродили неизвестные и подозрительные лица. Некоторых из них благодаря революционной контрразведке, действующей в харьковской охранке, удалось опознать по заранее присланным фотографиям. Таких разоблаченных агентов охранки дружинники Артема арестовывали, сажали в подвальное помещение, а некоторых из них, наиболее вредных для подпольщиков уничтожали. Пощады им не было. Дисциплина среди работников и жителей Сабуровой дачи была идеальной, территорию этой своеобразной «республики» держали на осадном положении. Вот уже несколько месяцев вся власть здесь находилась в руках большевиков, и враги революции опасались появляться на даче. Вокруг больницы была организована регулярная патрульная служба.

Однажды ночью в больницу нагрянули пристав I участка Сизов и начальник местного охранного отделения в сопровождении нескольких полицейских. Были арестованы заведующий фельдшерской школой Бронштейн и его жена Клавдия — оба они активно работали в сабуровской большевистской организации. Наряд полиции увез арестованных. Но не успели выйти за ворота больницы пристав и начальник охранки, как в них бросили бомбу. Была убита лошадь, полицейские же чины остались невредимы. Тогда насмерть перепуганные пристав и охранник бежали обратно на территорию больницы и потребовали от коменданта дружинников Степана Рассохатского гарантий их безопасного отъезда. Рассохатский им ответил:

— Во дворе Сабурки вас никто не тронет, вы официальные лица, и нам не хотелось бы ссориться с властями. Но за дорогу вне больницы мы не отвечаем и за вашу безопасность не ручаемся, охраняйте уж там себя сами…

Ночь на 21 декабря 1905 года была темной и вьюжной. За стенами больничных корпусов неистовствовал ветер. Снежные заряды били по оконным стеклам. Визжала и выла непроглядная вьюга. Патрули, невзирая на непогоду, были, как обычно, на своих местах. Контролировалась местность от больницы до Народного дома. Артем и его товарищи спали, надеясь на патрульную службу. Но, очевидно, непогода усыпила бдительность патрульных. «Кто в такую снежную пургу сунется сюда, на Сабурову дачу?» — думали товарищи в дозорах. А враг как раз и воспользовался зимним ненастьем. Под покровом тьмы и снежной пелены к больнице стягивались большие силы полиции, казаков и жандармов. Как тени из призрачного мира, плыли они в снежном мареве. И, конечно, были обнаружены сторожевыми постами, но, к сожалению, не на дальних подступах к больнице, а почти у самых ее стен.

В отделение Даши Базловой, где находился Артем, вбежала дружинница Вера Алексеева.

— Товарищи, спасайтесь, уже вся больница оцеплена войсками, казаками и городовыми.

Даша Базлова не спала, она никогда не спала в те ночи, когда Артем находился в ее отделении.

Она мигом разбудила Артема и отдыхавших вместе с ним товарищей. Выпустить Артема и других членов комитета из главного корпуса больницы — это значит передать их в руки полиции, ибо уже все входы и выходы из здания заняты полицейскими. Базлова, как об этом заранее договорились на случай крайней опасности, переодела комитетчиков в форму служителей и развела их по рабочим местам. Что делать с Артемом, как его укрыть от полиции? Базлова бежит к доктору Тутышкину и советуется с ним.

— Закройте немедленно все входы и выходы в корпус и отделение, прикажите служителям не впускать сюда ни единую живую душу без моего разрешения. Артема поместите в изолятор для буйнопомешанных, переоденьте его в больничное белье, сделайте укутку [18] и уложите в постель. — Базлова быстро, с профессиональной сноровкой выполнила указания доктора. Артема укутали, положили в изолятор, для лучшего маскарада приклеили черные усы.

В это время полиция ворвалась в помещение первого этажа и начала ломиться в двери, ведущие на второй, в отделение буйнопомешанных. Служитель отодвинул глазок на двери и, увидев полицейского, обещал вызвать дежурного по отделению.

— Я дежурная фельдшерица и без доктора ординатора Тутышкина никому открывать дверь не имею права, — сказала полицейским Даша Базлова.

Полицейские площадно выругались и пошли искать квартиру доктора Тутышкина.

В квартире известного охранке доктора был произведен обыск. Тутышкин, отказавший полиции в допуске в отделение, был тут же арестован и отправлен в тюрьму. Даша зашла в изолятор к Артему, чтобы проверить, как он там себя чувствует. Общество, в котором очутился Артем, оказалось не совсем обычным: рядом с ним лежал буйнопомешанный, который через каждые пять минут кричал дурным голосом, что он полено, и требовал, чтобы его положили в печку.

Сумасшедший был также в укутке, двинуться с места не мог, но произвел на Артема сильное впечатление. Когда Базлова появилась в изоляторе, Артем, улыбаясь, попросил ее забрать его отсюда, а то, чего доброго, он тоже может превратиться в полено!

В корпусе стало тихо. Полиция не решалась ломать двери и врываться в палаты для буйнопомешанных. Сочли за доброе подождать до утра, вызвать больничное начальство из города и тогда произвести тщательный осмотр всего корпуса.

Второй этаж сообщался с первым не только единственной лестницей, которая охранялась снизу и сверху дюжими служителями, но также специальным подъемником-лифтом, в котором поднималась наверх пища больным. Базлова вызвала фельдшерицу нижнего общего отделения Женю Смирнову, члена партии, и попросила ее принять Артема.

— Я спущу его в подъемнике, переодень его в больничную одежду. От тебя ему легче будет уйти во время прогулки больных по парку.

Артема эвакуировали в нижнее отделение. Рано утром нужно было позаботиться об отправке из корпуса членов комитета, которые были переодеты в служителей.

Одному из товарищей вручили в руки самовар, другому — половую щетку и тряпку, остальным выдали кастрюли для переноса завтрака больным. Смирнова открыла двери и хотела выпустить шестерых комитетчиков. Но у входа в корпус стояли полицейские, они преградили дорогу: «Без разрешения пристава никого не велено выпускать». Женя Смирнова подняла шум: «Пришли посторонние для больницы люди и мешают работать, оставляют больных голодными». На крик фельдшерицы пришел пристав Сизов. Он разрешил выпустить «служителей» из корпуса: товарищи были спасены. Оставался в корпусе Артем, и это сильно беспокоило всех, кто знал о том, какая опасность ему грозит.

Базлову по телефону вызвали в контору больницы на допрос. Следователь из охранки в черной сюртучной паре и жандармский офицер сидели за столом.