Борис Могилевский - Артем

Базлову по телефону вызвали в контору больницы на допрос. Следователь из охранки в черной сюртучной паре и жандармский офицер сидели за столом.

— Где Артем? Отвечайте немедленно, мы все о вас знаем. Если будете молчать, арестуем, отправим в Петропавловскую крепость, там и сгниете.

Базлова ответила, что никакого Артема она не знает.

— Глупый вы человек, Базлова, не думаете о своем будущем. Скажите нам, где Артем, и вы не будете выброшены из больницы, мало того — вам прибавят жалованье.

Даша еще и еще раз подтвердила, что Артема не знает и не может сказать, где этот не известный ей человек скрывается.

Тогда рассвирепевший жандарм вскочил со стула и прохрипел:

— Знаем, подлая, что скрываешь Артема в своей берлоге! Сейчас приедет врачебный инспектор из земской управы, и тогда мы вытащим твоего гостя, а тебя повесим на первом фонаре. Вон отсюда!

Базлова вышла из конторы и со всех ног бросилась в свой корпус. В отделении она нашла Смирнову, рассказала ей о допросе и потребовала немедленно выводить больных на утреннюю прогулку. Были сейчас же собраны семьдесят умалишенных и строго по больничному распорядку выведены в парк мимо стороживших у входа в корпус полицейских. Среди больных был и Артем. Отличить его от других одетых в полосатую больничную одежду сумасшедших было невозможно. Черные усы, свисающие вниз, бессмысленные и тусклые глаза, какая-то странная, загадочная улыбка, застывшая на лице, — таков был портрет одного из семидесяти больных.

Так в больничной одежде Артем и бежал через парк, через ручей, в свой родной заводской район. Он был спасен.

Допрашивали затем и Женю Смирнову, но с таким же результатом, что и Базлову.

В 12 часов наконец-то пожаловал на Сабурку врачебный инспектор Грабовский. Он позвонил на второй этаж главного корпуса и вызвал Базлову. Зная, что все товарищи уже в безопасности, Даша, приветливо улыбаясь, спросила инспектора, чем может ему служить.

— Откройте дверь и впустите к себе в комнату агента полиции, старшего фельдшера и меня. — Базлова подчинилась приказу. Грабовский отвел Дашу в отдельную комнату, запер ее изнутри и доверительно сказал:

— Где Артем? Если он еще здесь, в отделении, то его можно спасти. Поверьте мне, я ваш друг.

История с Красной шапочкой и серым волком не повторилась. Уж слишком торчали волчьи зубы у инспектора Грабовского — «друга революционеров».

— Ведите меня по отделению, — сказал Грабовский фельдшерице уже другим, не заискивающим тоном, когда понял, что эту женщину на мякине не проведешь.

— Не поведу я вас и полицейских по палатам, сами не хуже меня знаете здесь все ходы и выходы.

Охранник, вломившийся в комнату Базловой, нашел там следы недавнего пребывания Артема: его пальто, шапку, калоши. В пальто и был обнаружен паспорт на имя крестьянина Ивана Лихонина.

Базлова сказала агенту, что это вещи ее мужа. Ее объяснение никого не ввело в заблуждение. Охранники спешили искать Артема в палатах. Вошли в первую палату. Больные, увидев посторонних, заволновались, многие из них, до того как попасть в психиатрическую больницу, были участниками революционных волнений. Их тяжко избивали в застенках полиции. И вот, узнав в агенте охранки одного из своих палачей, они с диким криком бросились на полицейского и на всех пришедших в палату незнакомых людей. Избиение чужаков было настолько серьезным, что угрожало их жизни. По тревоге прибежали служители и растащили больных. А окровавленные и истерзанные гости были вынесены из корпуса. Волнение больных передалось и в другие палаты. Желание продолжать в корпусе обыск у охранников исчезло бесследно. К вечеру генерал-губернатору было доложено о безрезультатности облавы на Сабуровой даче. Был задержан лишь один Саша Садевский, но и тот сумел вечером убежать от часовых, по нему стреляли, но неудачно.

Более недели после облавы Артем не появлялся на Сабуровой даче. Но однажды ночью в комнату Базловой вбежал какой-то незнакомец в форме гимназиста. Даша, не узнав в посетителе Артема, насторожилась: кого это еще нелегкая принесла? Незнакомец заговорил. Это, конечно, был Артем, умевший, как никто, менять внешность, он сказал Даше, что ее квартира безнадежно испорчена, что за нею усиленно следят. О том, когда можно будет возобновить работу и получить явки в город, куда перенесена деятельность комитета, Артем обещал вовремя сообщить.

Накануне нового, 1906 года Сабурову дачу снова навестили казаки, городовые и жандармы. По заранее приготовленному списку вызывали работников больницы и арестовывали. Всего было взято около 60 человек, в их числе была Даша Базлова, бесстрашная начальница отделения для буйнопомешанных, преданный друг и товарищ Артема. Посадили ее сначала в полицейский участок, а затем перевели в городскую тюрьму. Базловой предъявлялось обвинение в укрывательстве Артема, в принадлежности к РСДРП, в содержании конспиративной квартиры, хранении оружия, в вывозе на тачке главного доктора Якоби.

Около девяти месяцев отсидела Даша в тюрьме, лишь врачебная комиссия смогла ее оттуда вырвать. Даша заболела тяжелой формой туберкулеза. Позже последовала ссылка, побег и нелегальная жизнь, а затем опять тюрьма. С Артемом Даша уже больше не виделась, их пути разминулись.

После провала Сабуровой дачи Артем ночевал по нелегальным квартирам заводского и городского районов. Неудачи в поимке этого неуловимого подпольщика отражались на самочувствии начальника харьковской охранки Ротмистра и генерал-губернатора. Была выделена крупная сумма денег для выдачи тому, кто поймает Артема.

Подготовка к IV съезду партии

По указанию партии Артем временно покидает Харьков. Все вокзалы тщательно охраняются. Артем вынужден пешком уйти из города и на одной из пригородных станций сесть в поезд, следующий в Екатеринослав.

Несколько дней отдыхал Федор Андреевич в хате своей дорогой сестрицы Дарочки в селе Сурско-Михайловке.

В ходе революции 1905 года число членов РСДРП в харьковской партийной организации выросло и к концу 1905 года составляло около 1 000 человек. В баррикадных боях, в восстании 12 декабря рука об руку шли против самодержавия рабочие-большевики и те, кто еще оставался во власти меньшевистских иллюзий. Назрела необходимость в объединении этих разрозненных групп в партии. Сила ленинских идей в объединенной партии должна была привлечь на сторону большевизма все здоровое, что было в революционном рабочем движении.

Еще в конце декабря 1905 года объединенный ЦК РСДРП решил созвать IV съезд партии. Местные партийные организации приступили в феврале 1906 года к подготовке выборов делегатов на партийный съезд.