В борьбе с большевизмом - Павел Рафаилович Бермондт-Авалов
Среди этих офицеров было немного людей, жаждавших подвига во имя спасения Родины, подавляющее большинство вступало в отряд, чтобы выйти из тяжелого положения пленного и интернированного, видя здесь источник к существованию. Высокая идея патриотизма им была чужда, как и большинству русской интеллигенции, проникнутой идеями социализма и космополитизма.
И вот главного для большинства – денег – у нас не было. Русская миссия помочь нам в этом не могла, ибо сама нуждалась в средствах, и вся надежда была на германцев, решительные переговоры с которыми должны были уже начаться, а потому 9 апреля я снова выехал в Берлин.
В Берлин я приехал вовремя, так как действительно работа там шла полным ходом и каждый день приносил новый материал, в котором надо было разобраться и принять решение.
Ротмистр фон Розенберг был уже несколько раз в Главном штабе охраны восточной границы и имел там продолжительные собеседования с начальником штаба майором фон Вилесеном и его помощником майором фон Праусницином. С их стороны он встретил самое искреннее желание оказать полное содействие, и они обещали сейчас же снестись по этому делу со всеми инстанциями на фронте, причем они заявили, что не сомневаются в благоприятном ответе, а потому просят ротмистра вопрос о формировании добровольческих частей в Курляндии считать принципиально решенным в утвердительном смысле.
Ввиду этого они попросили ротмистра, чтобы не задерживать хода формирования, уже теперь озаботиться составлением подробного плана работы, с указанием в нем основных его принципов, первоначальных задач, конечных целей, размеров и районов действия.
Кроме того, они сообщили, что переговорами очень заинтересовано германское Министерство иностранных дел, которое в свою очередь хочет внести некоторые предложения, а потому они советуют пойти туда для выяснения этих вопросов. К сожалению Министерство иностранных дел ничего существенного не предложило, а напротив, своим вмешательством, как и всегда, внесло только лишние осложнения.
В данном случае оно указало на желательность участия в предстоящем деле русских политических и общественных кругов, которые, образовав группу, явились бы нравственной поддержкой будущим войскам. Сама идея была безусловно правильна и в моральном отношении имела бы значение, а потому с нашей стороны последовало согласие на образование такой группы, тем более что она входила и в наши планы и ротмистр уже не раз обращался ко всем «бывшим людям» с просьбой взять на себя руководство политической стороной переговоров.
Плохо было то, что Министерство иностранных дел, преследуя свои собственные цели, ставило условием непременное участие в качестве политических деятелей Г.М. Дерюгина и Г.П. фон Дитмара, которые якобы имеют значительную организацию и возглавляют целую партию сторонников сближения с германцами.
Для того чтобы вполне ясно обрисовать «организации» г. г. Дерюгина и фон Дитмара, я принужден буду вернуться несколько назад.
Излагая подробности формирования Северной армии в Пскове, я упоминал о деятельности там некоего г. Гагена, который выдавал себя за главу русской монархической партии «Белого Креста», но которого сильно подозревали в том, что он служит агентом по информации германского посольства.
После отступления армии из Пскова г. Гаген прибыл в Ригу, откуда через несколько дней уехал, как он говорил, в главное германское командование в Ковно, где будто бы он должен был получить 400 миллионов марок на продолжение работы. Вернулся он в Ригу действительно с деньгами, но небольшими, объяснив это тем, что 400 миллионов ему будут выданы в Германии, куда он вскоре и выехал, предварительно дав соответствующие инструкции лицам, работающим вместе с ним. Среди последних был также и фон Дитмар, который совершенно подпал под влияние Гагена, не хотел слушать никаких предупреждений и, делая вид, что он верит в «монархичность» Гагена, строил планы совместной деятельности с ним.
Между прочим, в эти планы входил проект воспользоваться членом Государственной думы Г.М. Дерюгиным, чтобы, выдвинув его в Берлине как общественно-политического деятеля и создав там под его главенством русскую группу сторонников сближения с Германией, войти, таким образом, впоследствии в связь со всеми русскими монархическими организациями и занять среди них руководящую роль.
Этот проект, по-видимому, был одобрен германским Министерством иностранных дел, так как фон Дитмар, переехавши вскоре в Либаву, получил там телеграмму от Гагена с вызовом его в Берлин. Через несколько дней фон Дитмар прислал из Берлина аналогичную телеграмму, согласно которой туда же выехал и Дерюгин.
К тому времени, когда я начал свою работу по формированию отряда, Дерюгин и фон Дитмар, поселившись в «Topfers Hotel» и ведя широкую жизнь, проявляли всевозможную деятельность, сущность которой, как выяснилось впоследствии, сводилась к информации Министерства иностранных дел относительно настроений, царящих среди русских эмигрантских кругов. Эта «организация» была берлинским отделением германского политического отдела, но подобные же отделения были в Гельсингфорсе, Стокгольме и Копенгагене.
Во главе всех стоял Гаген, который разъезжал по этим пунктам и проверял работу своих агентов.
Необходимо отметить, что при организации г. г. Дерюгина и фон Дитмара состоял еще германский гауптман Меркер[6], который во время войны был на Восточном фронте и служил при штабе главного командования в политическом отделе.
Я не хочу подробно останавливаться на деятельности всех этих «монархистов», а также не буду называть фамилий других участников, но подчеркну только, что мне это известно вполне точно и я имею возможность подтвердить все мною изложенное документально.
При таких обстоятельствах, естественно, не могло быть речи об участии Г.М. Дерюгина и фон Дитмара в нашем деле, и ротмистр фон Розенберг, чтобы избежать дальнейших попыток вмешательства, сказал, что вопрос о главе русской группы уже решен и что он на днях сообщит фамилию лица, которое займется организацией такой группы.
На основании прежних же соображений было решено снова обратиться к сенатору Туган-Барановскому, который как раз несколько дней тому назад вернулся в Берлин из своей поездки в Данию, Швецию, Финляндию и Эстляндию.
Вскоре вся «организация» была ликвидирована самими германцами, так как, будучи открытой, теряла свое значение. Гауптман Меркер был назначен Министерством иностранных дел состоять для связи при военном отделе формирования.
Однако обращение к сенатору опять никаких определенных результатов не дало, и, хотя он, выслушав о предпринятых нами шагах, вполне их одобрил, все же он просил временно при переговорах с германцами его имени не упоминать, так как у него еще осталась надежда на то, что «союзники» в конце концов согласятся на оказание серьезной помощи в деле борьбы с большевиками, и тогда он предпочитает участвовать в той, по его мнению, большой и действительной работе. Все это, по его словам, должно выясниться через три недели, и тогда, если его надежды на «союзников» не оправдаются, он готов перейти в наш
