Вселенная русского балета - Илзе Лиепа
Сама Лепешинская всю жизнь была страстным коллекционером, она собирала русскую живопись. В ее коллекции были полотна Боровиковского, Поленова, Саврасова. Ольга Васильевна часто давала интервью. В последнем интервью Владимиру Васильеву, появившись на экране в девяносто лет, она сказала: «Я могу повторить то, что говорила мне Галина Сергеевна. Мой Бог – во мне».
Завершить рассказ о выдающейся балерине московской школы мне бы хотелось словами Мариса Лиепы, которому посчастливилось быть партнером Лепешинской в Большом театре. Вместе они танцевали в балетах «Дон Кихот», «Вальпургиева ночь» и «Тропою грома». В своей книге «Я хочу танцевать сто лет» отец писал: «Удивительная женщина. Я стал свидетелем, как, будучи в зените славы, эта ярчайшая звезда по собственному желанию покинула сцену. Из сотни балерин на такой подвиг могут решиться только единицы. Трудно уйти на пике славы. Ольга Васильевна отнюдь не принадлежала к балеринам, щедро одаренным природой какими-то исключительными природными данными, но она казалась необыкновенно красивой. Вся солнечная, сияющая улыбкой, с огромными голубыми глазами Лепешинская обладала колоссальным актерским шармом. Умела так зажечь публику, что зрители, позабыв обо всем, кричали от восторга, восхищаясь полетами ее Китри, или плакали, сопереживая ее Сари. Ольга Васильевна смогла сохранить вечную весну в своей душе».
Алла Шелест
(1919–1998)
Имя этой балерины передается из уст в уста как предание – Алла Яковлевна Шелест.
Для истинных любителей балета ее имя, словно вуалью, окутано тайной. И не только потому, что Алла Яковлевна была человеком закрытым, о своей личной жизни ничего не рассказывала, а на вопросы отвечала: «Это неинтересно. Зачем об этом говорить?» О своем творчестве она тоже высказывалась скупо, но оно само говорило о себе.
Алла Шелест родилась в Смоленске в 1919 году, а ее карьера в Кировском театре развивалась одновременно с карьерой таких балерин, как Наталия Дудинская, Галина Уланова, Татьяна Вечеслова, Фея Балабина, все – истинные звезды. Она пришла в театр позже их, но не потерялась в их свете.
Росла Алла в интеллигентной семье: ее отец был военным врачом, а мама по большей части занималась домом. Девочка прекрасно рисовала, играла на фортепиано, увлекалась лепкой. В будущем гармоничное развитие поможет ей в балетном искусстве. Про нее говорили, что ей присуще чувство позы, что она умеет одухотворить любую форму.
В Ленинградском хореографическом училище Шелест попала в класс Елизаветы Павловны Гердт. Будущая судьба балерины очень часто зависит от педагога. В этом отношении Алле повезло: она оказалась в руках прекрасного педагога, Елизаветы Павловны Гердт, которая, конечно же, не могла не заметить яркую индивидуальность девочки. Она много вкладывала в нее и как-то даже призналась: «Ты – моя любимая ученица». Когда до выпуска оставался год, Гердт была вынуждена уехать в Москву. Для Аллы это была огромная потеря: она теряла очень важного человека в своей судьбе – теряла поддержку друга, учителя. Часто от балерин можно услышать обращенные к педагогу слова: «Вы – моя вторая мать. Вы – моя мать в искусстве». И это действительно так: педагог выводит начинающую балерину на дорогу, по которой дальше предстоит идти одной. Взрослая жизнь в балете начинается очень рано – в 18 лет, и к этому моменту надо многому научиться.
После отъезда Гердт Алла оказалась в классе Агриппины Яковлевны Вагановой. Сначала Ваганова присматривалась к ученице, и не все было гладко – на то, чтобы принять Шелест, понадобилось почти полгода, зато после окончания училища Шелест целых 18 лет занималась в классе Вагановой в Кировском театре.
В хореографическом училище большое внимание уделяют концертам. Готовятся к ним трепетно, ведь это возможность проявить себя. Ученики первых классов танцуют простенькие партии, затем, по мере взросления и обретения мастерства, более сложные, и так до конца обучения. Поверив в талант девушки, Ваганова поручила Алле танцевать на одном из концертов знаменитое па-де-де Дианы и Актеона, которое когда-то ставила для юной Гали Улановой и Вахтанга Чабукиани.
Выпускным спектаклем Аллы стал балет «Катерина» на музыку Адана и Рубинштейна, в хореографии Леонида Лавровского. Сюжет балета трагический: крепостная девушка и ее возлюбленный решаются на побег, но терпят неудачу; в конце они погибают. Для Шелест, а ей досталась заглавная партия, эта история подходила идеально: она была великолепной драматической актрисой. В книгах о балете про Шелест иногда пишут: «нереализованная», «недооцененная», но это не так. Публика ее обожала. Каждый свой выход на сцену она превращала в незабываемое действо. Более того, на сцене она становилась немыслимой красавицей (так о ней сказала когда-то Майя Плисецкая). Статная, с гордо посаженной головой, горящими огромными глазами… И невозможно было отвести глаз от ее волшебных, «говорящих» рук. А после спектакля, встав под душ, она будто смывала с себя волшебство, на протяжении вечера ошеломлявшее зрителей. Снимая грим, становилась обыкновенной и неприметной. Очень часто бывало так, что зрители, ждавшие у служебного подъезда, не узнавали ее, и она шла домой в одиночестве. Она не была одинокой по жизни – ее гражданским супругом был Юрий Григорович, затем она вышла замуж за балетмейстера Рафаила Вагабова, который был бесконечно влюблен в свою Аллочку (он посвятил ей книгу «Вечный идол»), но имея в виду другую жизнь – сценическую, об Алле Шелест говорили как о балерине «трагического одиночества».
Ее выпускную партию восторженно приняли уже состоявшиеся балерины Галина Уланова и Татьяна Вечеслова, после спектакля они подарили юной Алле корзину летних цветов – флоксов. Уланова не единожды проявляла особое отношение к одаренной балерине. Они встречались на сцене в балете «Бахчисарайский фонтан» (Шелест танцевала Зарему), Уланова приходила смотреть спектакли Шелест, а однажды предложила порепетировать с ней. После нескольких занятий она сказала: «Алла, ты так умна и самодостаточна… Я не нужна тебе, ты все знаешь сама». Для балетного мира это очень редкий случай. Каждый балетный артист, пусть даже самый признанный, всегда нуждается в стороннем глазе. Лишь немногие умеют репетировать в одиночестве. Шелест – умела.
Ее распределили в Кировский театр, и начинать ей было непросто. По характеру она не была «премьершей», не умела постоять за себя, хотя это и полезное качество
