Долгая дорога к свободе. Автобиография узника, ставшего президентом - Нельсон Мандела
Несмотря на отсутствие у Гаура официального образования, он превосходил меня практически во всех областях знаний. Во время обеденных перерывов он часто читал импровизированные лекции. Он одалживал мне книги для чтения, рекомендовал людей, с которыми мне было бы интересно поговорить, а также встречи, присутствие на которых могли бы принести мне пользу. В Форт-Хэйре я прослушал два курса современной истории, но только Гаур, приводя множество фактов, смог объяснить мне конкретные причины конкретных событий, те причины, по которым люди и нации поступали именно так, а не иначе. Слушая его, я чувствовал себя так, словно заново изучаю историю.
Наиболее сильное впечатление на меня производило активное участие Гаура в борьбе за освобождение африканцев, степень его вовлеченности в это дело. Он жил и дышал стремлением к свободе. Иногда Гаур посещал несколько собраний в день, на которых он выступал. Складывалось впечатление, что он не думает и не мечтает ни о чем, кроме революции.
Я ходил вместе с Гауром на собрания как Городского консультативного совета, так и АНК. Я посещал их исключительно в качестве наблюдателя, а не как участник, потому что нигде никогда не выступал. В то время я стремился понять обсуждаемые вопросы, оценить те аргументы, которые приводились, увидеть уровень участников. Я воочию убедился в том, что собрания Городского консультативного совета были поверхностными и бюрократическими, а заседания АНК – оживленными, наполненными спорами, дискуссиями о парламенте, о принятых законах, об арендной плате, об автобусных тарифах – о всех тех актуальных проблемах, которые так или иначе затрагивали африканцев.
В августе 1943 года я вместе с Гауром и десятью тысячами других демонстрантов прошел маршем протеста против повышения автобусных тарифов в Александре с четырех до пяти пенсов. Гаур был одним из организаторов этой демонстрации, и у меня была возможность понаблюдать за ним в действии. Эта акция оказала на меня большое влияние. В какой-то степени я впервые отошел от обычной для себя роли наблюдателя и стал ее непосредственным участником. Я обнаружил, что участвовать в марше протеста вместе с остальными людьми было увлекательно и вдохновляюще. Я был также впечатлен эффективностью этого мероприятия: через девять дней, в течение которых автобусы ездили пустыми, без пассажиров, автобусная компания снизила стоимость проезда, вернув ее к прежнему тарифу в четыре пенса.
Мое внимание привлекали не только взгляды Гаура. Одним из агентов по недвижимости, который вел дела с мистером Сидельским, был Ханс Мюллер, белый. Он являлся типичным бизнесменом, который смотрел на мир исключительно через призму спроса и предложения. В конечном итоге он вовлек меня в одну интересную дискуссию. Однажды мистер Мюллер указал в окно и сказал мне: «Посмотри туда, Нельсон! Ты видишь этих мужчин и женщин, снующих взад и вперед по улице? Чего они добиваются? Ради чего они так лихорадочно работают? Я скажу тебе: все они, без исключения, стремятся к богатству и деньгам. Потому что богатство и деньги равнозначны счастью. Вот за что и ты должен бороться: за деньги и только за них. Как только у тебя будет достаточно наличных, тебе больше в жизни ничего не будет нужно».
Следует упомянуть также Уильяма Смита, метиса, который занимался торговлей недвижимостью и часто бывал в нашем офисе. Смит был ветераном Профсоюза работников промышленности и торговли, первого в Южной Африке профсоюза чернокожих, который был основан Клементом Кадали. С момента основания профсоюза его взгляды, однако, резко изменились. «Нельсон! – сказал он мне. – Я долгое время занимался политикой и сейчас сожалею об этом каждую минуту. Я потратил лучшие годы своей жизни на тщетные усилия, служа тщеславным и эгоистичным людям, которые ставили свои интересы выше того народа, которому, как они притворялись, служат. Политика, по моему опыту, это не что иное, как рэкет с целью кражи денег у бедных».
Мистер Сидельский не участвовал в этих дискуссиях. Похоже, он считал обсуждение политических вопросов практически такой же пустой тратой времени, как и участие в самой политике. Снова и снова он советовал мне избегать политики. Он предупредил меня о возможных последствиях моего общения с Гауром и Уолтером Сисулу. «Эти люди отравят твой разум, – предупреждал он. – Нельсон, ты ведь хочешь стать адвокатом, не так ли?» И я отвечал ему: «Да». – «И ты ведь хочешь стать успешным адвокатом, не так ли?» И я снова отвечал ему: «Да». – «Так вот, если ты ввяжешься в политику, то твоя практика серьезно пострадает. У тебя будут неприятности с властями, которые зачастую являются союзниками юристов в их работе. Ты потеряешь всех своих клиентов, обанкротишься, разрушишь свою семью и окажешься в тюрьме. Вот что произойдет, если ты пойдешь в политику».
Я выслушал всех этих людей, уважаемых мной, и тщательно взвесил все изложенные ими аргументы. Я был склонен занять чью-либо сторону, но не знал, чью именно. И я колебался, не зная, как же мне поступить.
Что же касается моей именно профессиональной стези, то именно Гаур сделал больше, чем просто давал мне советы. Однажды в начале 1943 года (к тому времени я проработал в юридической компании менее двух лет) Гаур отвел меня в сторону и сказал: «Мой мальчик, пока я работаю здесь, в компании, с тобой никогда не заключат контракта вне зависимости от того, есть у тебя ученая степень или нет». Я был поражен и засомневался, в том числе с учетом того, что Гаур не учился на юриста. «Это не имеет никакого значения, Нельсон, – ответил он. – Начальники считают: ”У нас есть Гаур, он общается с клиентами, зачем нам нужен кто-то другой? Гаур уже привлекает клиентов в нашу фирму“. Но прямо в лицо они этого не скажут, они просто будут постоянно откладывать заключение контракта с тобой. Но в интересах будущего нашей борьбы и освобождения нашего народа крайне важно, чтобы ты стал юристом, поэтому я собираюсь уйти из компании и открыть собственное агентство недвижимости. Когда я уйду, у них просто не останется другого выбора, кроме как подписать с тобой контракт».
Я буквально умолял его не уходить, однако он был непреклонен. Через несколько дней он подал мистеру Сидельскому заявление об увольнении, и тот в конце концов подписал
