Виталий Вульф - Величайшие звезды Голливуда Мэрилин Монро и Одри Хепберн

В Америке фильм приняли весьма прохладно: публика была поставлена в тупик стилистическим разрывом между невинностью облика Одри Хепберн и сексуальным напором ее героини, особенно заметным на фоне прожженного ловеласа Купера. Американская критика даже потребовала добавить к финалу фильма титры, поясняющие, что Ариана и Френк поженились. Зато в Европе, где картина шла под названием «Ариана», ее приняли очень тепло. А новый облик актрисы, сменившей прежнюю стрижку «гамен» на мягкое каре с пробором посередине, вызвал новую волну подражаний.

Растущая популярность Одри сильно тяготила Феррера, которому не нравилось чувствовать себя «мистером Хепберн». Он уже давно вышел из возраста, когда можно было подавать надежды, и было пора их оправдывать, однако Мел, при всех его талантах, трудолюбии и энергии, так и не смог выбиться в звезды. Он был слишком интеллектуальным для американской публики, зато ему явно недоставало мужской красоты и харизмы. Возможно, снимаясь вместе с Одри, он смог бы вернуть себе былую популярность, но продюсеры не соглашались снимать вместе супружеские пары (за редким исключением), ибо публике, по их мнению, было бы неинтересно смотреть на мужа и жену в роли влюбленных. Возможно, они были правы: в телефильме «Майерлинг», на который Одри согласилась только ради Мела, супруги в роли одержимых трагической страстью кронпринца и его возлюбленной Мари Вечеры смотрелись весьма неубедительно… «Казалось, эти любовники обречены на то, чтобы до смерти надоесть друг другу», – писал один из критиков. Даже режиссер Анатоль Литвак, не стесняясь, жаловался: «Очень трудно заставить Мела грубо с ней обращаться. Мне приходилось работать с ним, чтобы заставить его так с ней поступать». Больше Мел и Одри в одном фильме не снимались.

Устав от постоянной работы, разочаровавшись в сыгранных ролях и истосковавшись по спокойной семейной жизни, Одри решила на время отойти от кинематографа, посвятив себя мужу, который подписал контракт на роль в фильме «И восходит солнце», съемки которого должны были проходить в Испании и Мексике. Едва Одри объявила, что будет сопровождать мужа, как журналисты немедленно предположили, что Хепберн беременна. Она удивленно возражала: «Что вы, нет! Никто бы не поехал в такое место, как Мехико, чтобы рожать. До сих пор мы с Мелом много работали и проводили жизнь в гостиницах… Мы уже женаты два года, но у нас все еще нет собственного дома. Для счастливого брака необходим домашний очаг».

Собственный дом был ей необходим: она по натуре была человеком семейным, нуждающимся в любящих, заботливых родственниках и надежном доме-крепости, где можно было бы укрыться от всех проблем. Пока ее семья состояла из любимой, но всегда держащейся на расстоянии матери и мужа, который все чаще был вдали от нее, а иллюзию собственного дома она создавала, перевозя согласно скрупулезным спискам из одного гостиничного номера в другой десятки вещей, от занавесок, тарелок и ваз до постельного белья и картин.

Перерыв в работе был вызван, помимо прочего, необходимостью для Одри подумать о своем будущем. Она, любимица миллионов зрителей, кумир модных журналов по обе стороны Атлантики, обласканная критикой актриса, могла остаться без работы. Милые романтические комедии, в которых прославилась Одри, за три десятилетия их процветания на киноэкранах уже порядком надоели публике, и Голливуд в конце пятидесятых все больше обращал внимание на реалистичные, зачастую мрачные сюжеты, оставив сказки про золушек и комедии про сексуальных красавиц и миллионеров в прошлом. Одри по своему типажу – романтическая красавица, невинная и асексуальная, скорее фея, чем современная молодая женщина, – не подходила для фильмов новой волны. К тому же она органически не переносила сцен насилия, военных действий и всего того, что могло напомнить ей о пережитых в детстве ужасах. Как это часто бывало в судьбе Одри, выручил ее случай.

В то время на MGM собирались экранизировать популярный когда-то роман Уильяма Генри Хадсона «Зеленые особняки», повествующий о любви девушки-дикарки из затерянного в джунглях индейского племени и путешественника-натуралиста. Роль Раймы – загадочной девушки из лесов, воплощенного духа джунглей – по мнению продюсеров, весьма подходила Одри с ее неповторимой внешностью и индивидуальностью. Однако она поначалу отказывалась от нее, поскольку считала себя неподходящей для этой роли: в книге Райма в два раза моложе, в полтора раза ниже ростом и обладает совсем другим типом внешности, к тому же ее характер не соответствует актерским данным Хепберн. Но Мел, которому очень нравился этот роман, загорелся идеей сделать его совместным проектом: он сам будет режиссером картины, и, если фильм будет иметь успех, он сможет вернуть себе былую славу. А Одри таким образом могла перейти от амплуа современных золушек и принцесс на роли, где откровенная сказочность была заменена на экзотичность, но при этом сохранялись и чистота, и одухотворенность, так отличавшие Хепберн от традиционных голливудских сексуальных «экзотических красавиц». Поскольку Одри «задолжала» MGM один фильм – ведь «Забавная мордашка» снимался силами именно этой компании, хотя и на Paramount , – кинобоссы с радостью ухватились за это предложение. Однако подготовительный период грозил затянуться на пару лет – надо было выбрать натуру для съемок, подобрать актеров-индейцев и так далее, – так что начало съемок было отложено. Одри очень хотела сняться в этом фильме и как можно скорее: она мечтала о детях, однако Райму, по ее глубокому убеждению, могла сыграть лишь девушка, не знавшая материнства.

Пока Феррер готовился к съемкам «Зеленых особняков», Одри начала работу в фильме «История монахини». Картина была основана на одноименном романе Кэтрин Халм, повествующем о судьбе бельгийской монахини сестры Люк, посвятившей себя медицине, а во время Второй мировой войны сложившей сан, чтобы участвовать в Сопротивлении. Поначалу студия не горела желанием снимать фильм о католической монахине, в котором не будет ни любовной истории, ни приключений, и к тому же с риском навлечь на себя недовольство католической церкви, но, узнав, что Одри согласилась сыграть главную роль, немедленно приступила к работе.

Для Одри роль сестры Люк значила очень многое: это была и благодарность всем тем, кто помог выжить людям в разоренной Европе, и попытка передать свои воспоминания о пережитом, и дань уважения всем тем, для кого веления совести были сильнее догм, законов и обстоятельств.

К роли сестры Люк Одри готовилась как никогда серьезно: слишком много ответственности накладывал на нее образ монахини. К тому же большую часть фильма сестра Люк проводит в монашеском облачении, скрывающем половину лица и почти все тело, так что от актрисы требовалось минимумом выразительных средств выразить максимум чувств. Одри учила наизусть молитвы, училась носить рясу и перебирать четки, посещала больницы и сама помогала монахиням, чтобы прочувствовать, как именно те исполняют свое послушание. Она даже лично познакомилась с прототипом своей героини, бывшей монахиней Мари-Луиз Абэ – именно история ее жизни послужила основой для романа Кэтрин Халм, подружившейся с Абэ во время совместной работы в лагере для перемещенных лиц в послевоенной Германии. Чтобы точнее войти в образ, Одри и другим актрисам даже пришлось несколько дней прожить в настоящих католических монастырях, соблюдая все строгие правила тамошней жизни.