Молния. История о Мэри Эннинг - Антея Симмонс
Я решилась на последнюю попытку, прежде чем вернуться домой и оправдать свою неудачу.
Подтащив к себе каменистый обломок упавшей глыбы, я с силой ударила его молотком. Он раскололся надвое.
Сперва мне показалось, что внутри ничего нет, но потом… Потом я увидела что-то маленькое, серое и невзрачное. Сначала мне подумалось, что это зуб, но когда я вытащила находку, то разглядела нечто совсем иное. Круглую кость, похожую на яблоко с вычищенной сердцевиной. С одной стороны у нее торчали три нароста: два походили на подрезанные крылья, а один указывал вверх, будто плавник. Там, где все три нароста соединялись, темнело отверстие. Я вскочила, разминая затекшую спину, потерла шею, а потом с улыбкой погладила свою находку. Теперь точно ясно, что чудовище умерло целым, ведь у меня в руках лежал кусочек его шеи!
А там, где есть шея и голова, должно вскоре найтись и туловище. Оставалась одна проблема. Нерасчищенный кусок глыбы был небольшим — всего фут в длину. Весь скелет в нем попросту не уместился бы. А это значило лишь одно.
Я оглядела скалистый берег. Добраться до того места, с которого сошел оползень, будет непросто. Непросто и опасно. Там, где раньше был кусок скалы, теперь остался лишь каменистый выступ — и он почти наверняка скрывал остаток скелета. Но как до него добраться? Если начать работу снизу, выступ обязательно обрушится прямо на меня. Если подступиться к нему сверху, то он непременно упадет под моим весом, пусть я и легкая как перышко. Я пролечу двадцать, а то и тридцать футов. Такое падение точно меня искалечит. А то и убьет.
Что ж. Я решила подумать над этой задачкой завтра. А пока у меня оставалось одно последнее дело, с которым надо было покончить до захода солнца.
Я достала последний обрывок бумаги, спрятанный в книжку по геологии. Положила кусочек шеи рядом с головой и начала старательно зарисовывать находки, как меня учил Генри. А потом написала: «Череп гигантского крокодила, найденный Джозефом под моим руководством, и позвунок, обнаруженный мной. За кровь извини». Затем я аккуратно сложила листок и вывела на нем адрес Генри. А потом спрятала позвунок в мешок и поспешила в город.
— Джозеф с Натаниэлем пошли за чудовищем, — объявила матушка, когда я вернулась домой. — Вдруг его еще кто-нибудь найдет? Нельзя рисковать. Да и потом, если его и впрямь надо так долго готовить к продаже, то лучше заняться этим здесь. Я к нему не притронусь, обещаю! Ты меня убедила, что сноровки мне в этом деле недостает.
Джозеф со своим приятелем Натаниэлем явно намучились, пока везли чудовище с берега, — когда они вернулись на Кокмойл-сквер с тачкой, скрипящей под тяжелой ношей, лица у них были красные и потные. Вчетвером мы с трудом втащили череп в дом по ступенькам и положили на пол посреди кухни.
В тот вечер матушка дала нам немного свечного сала, чтобы у нас было побольше света, ведь нам предстояло счищать остатки камня с черепа, а это весьма кропотливый труд. Она рассталась с этими запасами так охотно, что я тут же разгадала ее умысел. Я всячески тянула время и старалась работать как можно медленнее, ведь чем дольше мы будем откладывать продажу черепа, тем выше шансы найти остаток скелета на берегу.
Но матушку было не так-то легко провести.
— Сдается мне, Мэри, ты не шибко торопишься освободить эту зверюгу, — заметила она, вскинув бровь.
— На то есть причины, — смело ответила я. — Гляди. — И я протянула ей позвунок.
— С виду ничего особенного, — отозвалась матушка, разглядывая мою находку.
— Это доказательство того, что остальная часть скелета где-то рядом, и я собираюсь ее отыскать. Я должна ее найти. А тебе придется потерпеть.
Нужно было придумать, как подступиться к этим поискам, ведь скелет сокрыт в месте, которое толком-то и не разглядишь, а добраться до него и того сложнее. Но сказать об этом матушке я никак не могла.
19. Нет ничего невозможного
Я вернулась к глыбе и нашла еще девять позвунков, а потом восемь больших изогнутых сверху ребер, тонких, как кнут. Мне вспомнились лошади, у которых ребра тоже изогнуты, чтобы защитить сердце и легкие. Я нащупала и свои собственные ребра — это оказалось несложно, ведь я была ужасно худой. Чудовище, наверное, было шире меня раза в два, а то и в три.
Я старательно зарисовывала все находки и нумеровала их, чтобы запомнить порядок, в каком они были найдены. К моей огромной радости, Генри написал, что у меня выходят почти такие же точные зарисовки, как у него. Тщеславие мне чуждо, но все равно было очень приятно, что он похвалил мои рисунки, которые и впрямь с каждым разом становились лучше.
Еще мне встретились любопытные тонкие мелкие косточки и маленькие квадратики, похожие на кусочки черепицы. Сперва я решила, что это частички одной крупной кости, но их правильная круглая форма наводила на мысль об их особом назначении. Казалось, у меня в руках разрозненные кусочки мозаики. И их было чересчур мало, чтобы догадаться, как выглядит вся картинка. Сложить ее я смогу только тогда, когда соберу скелет загадочного чудовища целиком. Я надеялась на чудо, вот только оно редко случается.
Много часов я смотрела с берега на заветный выступ, мысленно умоляя его обрушиться к моим ногам, но он оказался таким же упрямым, как я сама, и сохранял неподвижность. Казалось, ничего уже с ним не поделать, и от этих мыслей я было отчаялась. Я уговорила матушку оставить мне череп еще ненадолго, хотя бы до моего дня рождения в мае. Но день рождения прошел, а праздновать по-прежнему было нечего — утес так и не обрушился.
Чтобы мы все же могли как-то жить, я неохотно вернулась к поиску мелких окаменелостей на продажу богатеям. «Змеиные камни» пользовались успехом еще и у фермеров, которые называли их судорожными камнями. С их помощью они лечили скот от колик: клали камни в воду, настаивали ее, а потом поили ею зверей. Некоторые верили, что камни помогают от змеиных укусов, но миссис Сток считала, что это полная ерунда. Однажды она поделилась со мной историей о пастухе, ужаленном гадюкой где-то посреди вересковой пустоши. Беднягу нашли мертвым. Он был весь раздутый, как корова, а в руке сжимал «змеиный камень», который ему ничем не помог. Но люди выкладывали за эту диковинку хорошие деньги, и я их не переубеждала — пусть верят в эту чушь, если им так хочется. Впрочем, чудесных исцелений я им не обещала. И не рисовала на камнях змеиные головы и глаза, чтобы обмануть клиентов, как делали некоторые торговцы.
Матушка, казалось, совсем позабыла, как я бранила ее за неуклюжие попытки почистить находки зубилом, и сопровождала меня на берег до конца той долгой весны. Первое время я с трудом выносила ее присутствие. И потому показывала ей, как искать сокровища, а сама отходила подальше. До чего странно было слышать, как она зовет меня, чтобы похвастаться найденными ею мелочами! Увидев жалкую кучку рыбьих костей, я не смогла изобразить восхищение. В конце концов я велела ей искать симпатичные ракушки — у знатных дам они пользовались большим спросом. Матушка охотно принялась за эту работу, а я наконец спаслась от потока докучливых просьб посмотреть, не нашла ли она кусочек нашего чудовища или еще какую редкость, — хотя на деле ей попадались одни только камни необычной формы да осколки стекла, обточенные морскими волнами. Впрочем, однажды она расколола глыбу и нашла внутри весьма неплохой «змеиный камень», но ее радость оказалась такой неуемной и шумной, что я взмолилась, чтобы Бог больше не посылал ей таких находок.
Зато когда дело доходило до торговли, наш союз был непобедим. Недаром говорят, что две женщины способны выманить у покупателя куда больше денег, чем любой мужчина. Может, я и впрямь
