Собаки и тайны, которые они скрывают - Элизабет Маршалл Томас

Но если вы один из тех новых мужей или бойфрендов, то вот что я вам скажу. Если вы бросите свою собаку у первых ворот с надписью «Рай», вы упустите особую радость общения. Вы, наверное, даже не уловили смысла истории с небесными вратами. Собака для вас – всего лишь раб, которого можно выбросить в любой момент. Наверное, уже поздно на это указывать, но это послесловие написано не для вас. Вы должны придерживаться своего собственного вида. Собаки – это не ваше.

И вот еще одна история напоследок. В бар заходит мужчина с лягушкой на плече. Бармен спрашивает: «Где ты это взял?» И лягушка отвечает: «В Нью-Джерси. Их там миллионы». Так что единомышленника вы всегда найдете.

Я в огромном долгу перед другими людьми за материал, изложенный в этой книге. Начало в виде благодарности своим сородичам напомнило бы, скажем, о работах по антропологии, в которых ученый с благодарностью признает помощь своих коллег и колониальных чиновников, но забывает поблагодарить людей, оказавших большую помощь в изучении, терпеливых жителей деревень, которые научили его, что говорить и делать, позволили ему увидеть свои церемонии и ответили на все его вопросы. Но я не хочу продолжать в этом духе.

Я знаю, кто помог мне больше всего. В моем случае это десять собак и динго, и поэтому я начну с благодарности им, особенно Мише, Мэри и Коки, а также Сьюсси, Фатиме и Виве.

Теперь, возможно, я все же похожа на начинающего антрополога. В реальной жизни в антропологии самые полезные люди часто происходят из крайних слоев социума. Это высокопоставленные шишки, потому что они начальники и без их содействия ничего не делается, и низкоранговые люди, потому что то, что их клеймит в их собственном обществе, не отмечается сторонним исследователем, который, будучи чужаком, дружит с ними без предрассудков. В обмен на признание и дружбу люди с низким рангом вознаграждают исследователя ценнейшей информацией. Интересно, что большинство людей, по-видимому, ведут себя так почти везде, по всему миру. Что еще интереснее, собаки тоже. Собаки высокого ранга могут монополизировать человека, отгоняя тех, кто ниже по социальному положению. Человек, в конце концов, – ценный товар, почти трофей. Между тем человек плохо приспособлен к различению рангов у собак и с такой же вероятностью подружится с собакой низкого ранга, как и с любой другой. Низкий статус не означает низкий интеллект; стигматизированная собака обычно сразу понимает ситуацию и пользуется высоким статусом человека.

В моей «деревне» вождями были Миша и Мэри, Коки, Сьюсси, а годы спустя Фатима. Таким образом, признавая их вклад и выражая им благодарность за него, я делаю то, что, в конце концов, сделал бы начинающий антрополог: преклоняюсь перед силой.

А Вива? Динго Вива была похожа на собаку, но не только. То, что собаки делали незаметно, Вива делала драматично. В результате, как лучший информатор начинающего антрополога, она показала мне много неожиданных вещей, которые я в противном случае могла бы пропустить, – например, тот факт, что собаки по-разному относятся к своим передним и задним лапам. Однажды, когда вокруг нее хлынула вода из шланга, она подняла одну за другой передние лапы, чтобы встряхнуть их, не обращая внимания на задние, которые стояли в воде по щиколотку. Вива также использовала свои передние лапы как руки, чтобы манипулировать предметами.

Будучи из другого племени, не из того, что другие собаки, Вива была изолирована от них. Изоляция придавала ей низкий статус, и поэтому она была одинока. В обществе собак я тоже была чужаком, и Вива это видела, и часто льнула ко мне для компании. Однажды, когда мы переезжали в новый дом, я посадила ее в загон, чтобы она не убежала или не попала под колеса фургона.

Толпа незнакомых людей плюс суматоха и неразбериха так расстроили ее, что она попыталась укусить и выцарапать себе путь к свободе. Она показывала мне, что собаки, когда очень расстроены, должны что-то делать, что угодно, лишь бы предпринимать какие-то действия. Я боялась, что Вива выберется, и пошла чинить проделанную ею дыру. Когда она поняла, что я собираюсь сделать, она отчаянно попыталась прорваться через дыру, прежде чем я смогла помешать ей. Когда я засунула ей голову и плечи обратно внутрь загона и начала заделывать дыру проволокой, она схватила меня за рукав, откинулась назад и потянула изо всех сил, пытаясь втянуть меня внутрь с собой. Она была такой сильной, что прижала меня к проволоке, но я была слишком большой, чтобы пролезть в дыру. Она перестала тянуть, но не ослабила хватку. Она просто крепко прижала меня к клетке и некоторое время смотрела на меня. Чуть позже Вива признала, что ее план потерпел неудачу. Затем постепенно и неохотно она открыла пасть и отпустила меня.

Не все, что она делала, было понятно, по крайней мере, людям. Например, когда она ехала со мной в машине, она знала, когда мы приближались к пункту назначения, даже если она не бывала там раньше. Очнувшись от долгого сна, Вива заметно оживлялась и смотрела в окно. Автомагистраль переходила в ухабистую проселочную дорогу, и это было подсказкой, хотя и не единственной; часто до пункта назначения приходилось преодолевать многие мили пересеченной местности. Машина постоянно делала повороты на все более узких дорогах, и это тоже было подсказкой, но часто Вива радовалась прибытию еще до того, как машина начинала поворачивать. Когда я поняла, что она точно предсказала большинство наших приездов, я попыталась убедиться, что сама не подавала ей знаков, ни словом, ни действием, и я думаю, что мне удавалось скрывать свои чувства. Тем не менее, динго это знала, и я так и не сумела понять, как она это делала.

Шестое чувство у собак? Возможно. Когда-то способность слонов общаться на больших расстояниях полушутя относили к экстрасенсорному восприятию. На самом деле слоны общаются с помощью звуков – громких, но на слишком низких частотах, чтобы люди могли их услышать. Однако, хотя люди приручали слонов более 2500 лет, об инфразвуке никто не знал до 1983 года. Так что, возможно, собаки, которые являются непревзойденными наблюдателями, могут воспринимать вещи о нас