Собаки и тайны, которые они скрывают - Элизабет Маршалл Томас
Наверное, тот факт, что мы разные. Для любого вида, включая наш, большинство правил поведения применимы к нашему собственному виду. Наш человеческий радар улавливает человеческие сигналы точно так же, как собачий радар улавливает сигналы собак. Вот почему собаки могут смотреть, как мы поступаем неправильно, не придираясь, и почему собаки могут делать то, что другие собаки считают неправильным, не указывая на ошибку.
Как, можно сказать, собаки попадают в поле действия нашего радара, так и мы попадаем в поле действия их радара. Таким образом, мы можем быть вместе, не раздражая и не осуждая друг друга. Мы можем быть самими собой без ограничений и при этом иметь полноценные дружеские отношения.
Если подумать, собачий комитет может и не помочь Святому Петру. Весь комитет угрожал бы нам, когда мы подходили, но затем, познакомившись с нами поближе и, может быть, получив пару кусочков лакомства, они рекомендовали бы принять всех и каждого, несмотря на наши отвратительные поступки.
Возможно, собаки не судят людей или, по крайней мере, не строго, но точно судят друг друга. Собака в присутствии других собак может чувствовать потребность сохранять лицо во всем – быть начеку, проявлять либо смирение, либо уверенность в зависимости от того, как она оценивает себя по сравнению с другими собаками, бдительно следить за тем, что делают другие собаки. Наедине со своим хозяином пес расслабляется и может просто свернуться калачиком и уснуть, уверенный в том, что ему не нужно ничего доказывать. А вот и миска с едой. У меня всегда было более одной собаки, что придает большое значение миске с едой. Я могу подойти к миске любой из моих собак и убрать ее, и собака не будет возражать. В нашем доме кошки могут попробовать еду в собачьей миске, и собака будет просто смотреть в смятении. Но если к миске подойдет другая собака, все изменится. Уши и шерсть поднимутся. Если у приближающейся собаки высокий статус, хозяин миски может отступить, но обидится. То, что кошка или я можем отобрать еду у собаки, происходит не потому, что мы вряд ли вылижем миску дочиста. Это потому, что мы – не собаки. (Хотя в целом может быть рискованно тянуться к миске с едой, когда собака ест. Не пытайтесь пробовать сделать это.)
Что касается человеческой стороны этого, подумайте о том, что мы делаем наедине, например одеваемся или принимаем душ. Мы делаем это в присутствии наших собак точно так же, как если бы мы были действительно одни, даже не думая об этом, естественно, без стыда или колебаний. Рискну сказать, что многим из нас было бы трудно определить хотя бы двух-трех человек, с которыми мы чувствовали бы такую степень комфорта в ситуации уединения, не говоря уже о ситуации, требующей предельного уединения.
Или представьте, что у вас звонит телефон. «Я вас не беспокою?» – спрашивает звонящий. «Нет, я один», – отвечаете вы, но ведь вы совсем не один. Ваша собака смотрит прямо на вас, чтобы увидеть, приведет ли звонок к чему-нибудь. Иногда ты идешь на прогулку, потому что ты хочешь побыть один. Но действительно ли ты один? Разве это не ваша собака позади вас или впереди, разведывает местность от вашего имени? Вы можете чувствовать себя одиноким, но в хорошем смысле, свободным от общения с другими людьми, счастливым в компании собаки. В моем случае, хотя я редко разговариваю сама с собой, даже если я еду одна в машине, я озвучиваю свои мысли, если со мной рядом собака. Люди видят, как я еду и шевелю губами, и думают, что я схожу с ума, не понимая, что на пассажирском сиденье лежит внимательный пес. Я одна, но не одна, как если бы я и собака были единым целым.
Многие из нас любят всех собак, любых собак, но для большинства из нас, конечно, наиболее значимой является наша собственная собака. Возьмем, к примеру, то, как мы относимся к собственной собаке, а не к собакам других людей. Нам нравятся чужие собаки, но мы не знаем их как следует. И не смогли бы узнать. Это просто собаки. Наша собственная собака, напротив, является частью нас насколько, что ничто другое не может с этим сравниться. Одна очень хорошая подруга как-то сказала мне, что даже представить себе не могла, что ее собака не сможет отдать ей свою кровь для переливания, или наоборот. И хотя я, возможно, чувствовала то же самое по отношению к своим собакам, мне даже в голову не пришло бы перелить кровь от чужой собаки.
Возможно, модель «человек-и-собака» может быть описана как симбиоз, подобно раку-отшельнику и актинии, постоянно связанным друг с другом ради взаимной выгоды, причем каждый из них оказывает второму большую помощь и имеет для него большое значение. Любой, кто идентифицирует себя с человеком из истории «Небесные врата», хотел бы постоянно быть со своей собакой, возможно, оставляя ее дома или в конуре на определенные периоды времени, но беспокоясь о ней в разлуке. Если бы у наших собак была свобода выбора, они бы всегда были с нами, если бы, конечно, не ушли куда-нибудь в поисках собственных приключений, что для собаки не разлука, а разведка, обязательное действие с тех времен, когда они еще были волками.
Собаки, кажется, даже способны проникать в наш разум, точно читать наши мысли или предсказывать наше поведение. Это, конечно, происходит потому, что они настолько проницательные наблюдатели, что способны обнаружить крошечные изменения в нашем голосе и поведении. Я читала даже об экстрасенсорных связях, когда возникает впечатление, что собаки знают, что происходит с их хозяевами, даже если этих людей нет рядом.
У меня было несколько таких связей – они упомянуты на страницах этой книги. Я не уверена, что именно происходило во время этих событий, но, по крайней мере, они выглядели как экстрасенсорные. Я знаю точно, что это явление, чем бы оно ни объяснялось, вызвано чувством единства, разделяемым как собакой, так и человеком.
Единство проявляется наиболее трагично, если ваша собака умирает раньше вас, что часто бывает, поскольку жизнь собак слишком коротка. Когда это происходит, проявляются определенные вещи. Например, ваши отношения с собакой не имели культурного значения. У нас есть множество терминов для обозначения других людей –
