Иван Парфентьев - Прошлое в настоящем

.Вскоре привезли взятых на чердаке Лукохина и Бутырина. Пыльные, с грязными лицами, они были похожи на землекопов. Им было по тринадцать лет. Они озирались по сторонам. Это были еще дети. Я дал задание работникам разобраться с ними, а сам стал заниматься другими делами.

Будучи на работе в милиции, я часто встречался с людьми разных профессий. Нередко я слышал упреки в адрес милиции, иногда правильные, но больше всего необоснованные.

В милиции, как в любом другом учреждении, работают обычные люди, которые тоже могут ошибаться. Чаще всего милицией недовольны обыватели. Но давайте посмотрим, как они ведут себя сами, когда от них требуется помощь.

«Злостный хулиган Лазарев, бывший водопроводчик московской фабрики «Техвойлок», палил из ружья в пьяном виде у себя во дворе. Ермила Кодушкин все видел своими глазами, но не остановил хулигана, а спрятался за угол в ожидании развязки. А дальше. Приехали работники милиции. Старшина Макаров первым выскочил из машины, когда Лазарев прицеливался в грудь годовалой дочери. Макаров заслонил дочь убийцы. Только несколько дробинок попало в дочь и в мать. А как же дальше вел себя Ермила Кодушкин? А никак — стоял за углом, чтобы не попасть в свидетели.

А вот другой случай».

«Оставшиеся в запертой квартире на шестом этаже шестилетняя Надя и четырехлетняя Саша Т. решили выбраться на улицу через форточку. По улице шли сотни людей, но даже видевшие все это продолжали идти как ни в чем не бывало. А вот работник милиции, инспектор ОРУДа Карасев, заметив в окне детей, сорвал брезент с проходившей машины и, заставив прохожих натянуть его под окном, кинулся в квартиру. Осторожно взломав дверь, Карасев, чтобы не спугнуть ребят, ласково снял их с окна. Так были спасены дети. Люди, стоявшие на тротуаре, с облегчением вздохнули».

Сотни жизней, спасли работники милиции, рискуя порой собственной жизнью. А что делал в это время Ермила Кодушкин и ему подобные? Прятались по углам. И таких, как Кодушкин, к сожалению, еще много.

.Это случилось в проходной Карачаровского завода. Матерый преступник Владимир Гейко убил шофера московского монтажного управления Владимира Соколова. Убил только потому, что ему показалось будто Соколов его оскорбил. Убил не в запальчивости, не в гневе. После разговора, который присутствующие поняли как шутку, Гейко пошел в цех, изготовил нож и зарезал шофера.

Погиб хороший человек, чуткий и отзывчивый, семьянин, воспитавший чужого ребенка, оставшегося в годы войны без родителей. Не удивительно, что более 300 человек, лично знавших убитого и убийцу, потребовали смертной казни преступнику.

Но как странно было видеть в деле Гейко письмо небольшой группы людей, которые просили дать возможность перевоспитаться преступнику. Эти люди писали о гуманности. Они не сумели понять, что настоящий гуманизм — не в том, чтобы пожалеть убийцу, а в том, чтобы избавить общество от убийц, грабителей, насильников, мошенников. Их немного в нашем городе, но мы не можем спокойно жить, работать и отдыхать, пока они существуют.

Беспощадная и решительная борьба с преступностью — это и есть проявление истинной любви к людям. А мещанская мягкотелость и слезливость, которые иногда выдают за гуманность, ничего не приносят, кроме вреда.

Прямо на улице, среди белого дня, на инспектора Госстраха Е. Ф. Дмитриеву напал неизвестный. Сильно ударив женщину, преступник вырвал у нее сумку с деньгами и скрылся. Работники милиции задержали грабителя. Им оказался двадцатидвухлетний Е. Бородин — помощник печатника фабрики «Рекламфильм».

Выяснилось, что два года назад Бородина уже судили за хулиганство. Но на фабрике нашлись сердобольные люди. В свое время они ходатайствовали о его досрочном освобождении и взяли Бородина на поруки. И в результате пострадал ни в чем не повинный человек. Но это, конечно, не значит, что ставка на доверие всегда дает такие результаты.

Работники отделения милиции задержали Володю К., занимавшегося взломом телефонов-автоматов. Он плохо учился, хулиганил. Однако работники милиции решили не привлекать его к уголовной ответственности. Паренька устроили на работу на элекроламповый завод, в тот же цех, где уже много лет трудилась его мать. Рабочие завода отнеслись к подростку чутко, но без навязчивости. Осторожно начали его втягивать в жизнь коллектива. За последние полгода поведение Володи резко изменилось к лучшему. Он хорошо работает, не нарушает трудовой дисциплины, поступил в школу рабочей молодежи.

Но если можно при известных условиях оставить на свободе подростка, совершившего незначительный проступок и не опасного для окружающих, то недопустимо применять такую меру к злостному хулигану или бандиту.

Опытный преступник — наш опасный враг. Это, как правило, человек со взглядами, глубоко враждебными нашему обществу. Презрение к труду, стремление жить за счет общества, за счет других, пусть даже своих братьев по «ремеслу», — один из главных законов преступного мира. Во имя своих личных удобств, удовольствий или просто прихоти уголовник без особых колебаний может пожертвовать честью, здоровьем, а иногда и жизнью другого. Не говорю уже о том, что значительная часть рецидивистов — злостные алкоголики, а иногда и наркоманы.

Иногда распространяются слухи, будто уголовники убивают людей, проигрывая их в карты. Это вымыслы самих рецидивистов, и рассчитаны они исключительно на то, чтобы запугать малодушных, подчинить их своему влиянию.

Мы строим коммунизм, строим гигантскими темпами, так неужели можно и дальше терпеть в своем доме доставшуюся нам в наследство от старого строя язву преступности? Выжечь ее каленым железом целиком и до конца — такова первоочередная задача.

Каждый бывший рецидивист, живущий на свободе, должен находиться под строгим непрерывным контролем милиции и общественности. Если он хочет честно трудиться, приносить пользу обществу, ему надо помочь. Но коль скоро обнаружится, что человек, совершивший ранее преступление, по-прежнему пьянствует, хулиганит, уклоняется от работы, — не надо ждать, пока он опять кого-нибудь ограбит или убьет.

Немалую роль в борьбе с преступностью играет принуждение к труду тунеядцев. Тунеядец, по существу, мало чем отличается от настоящего преступника. У него та же идеология, те же взгляды. Он также не желает работать, хочет жить за счет общества. И если тунеядец не попал еще на скамью подсудимых, то это — чистая случайность.

Тунеядец почти всегда — мелкий спекулянт или жулик. А мелкий преступник, оставленный без присмотра, в любой момент может вырасти в крупного. Искоренение тунеядства лишает преступный мир основной базы, из которой он черпает свои «кадры».