Российский либерализм: Идеи и люди. В 2-х томах. Том 2: XX век - Коллектив авторов
Уже в юные годы Семен Португейс попадает в политический кружок одного из наиболее образованных марксистов Д.Б. Гольдендаха, ставшего впоследствии известным под именем Рязанов. С того времени и сам Португейс сменил немало имен и псевдонимов (Соломонов, Мартын Малый, Ст. Иванович, В.И. Талин), в круговороте которых запутались не только тогдашние чины сыска и надзора, но и менее искушенные позднейшие историки и библиографы, так и не сумевшие в полной мере соединить все эти многочисленные «лики» в лице одного человека.
Между тем Николаевский был не вполне прав, абсолютизируя фатальность ухода юного Португейса в революцию. У способной молодежи того слоя, из которого он происходил, все-таки оставалась еще одна возможность закрепиться в жизни – путь медленного и кропотливого профессионального роста в своей ближайшей бытовой и этнокультурной среде, менее зависимой от ограничений «черты оседлости». К слову сказать, сама эта тема – соотношение медленной культурной работы, «эволюции быта» и насильственной «ломки истории» – станет впоследствии одной из главных в политологических сочинениях Португейса-Талина-Ивановича.
В 1901 году 20-летним юношей он первый раз едет в Германию и поступает в техникум в Мангейме; в 1902-м переезжает в Мюнхен, где оканчивает еще и школу пивоваров. Казалось, выбор однозначно сделан в пользу «быта». Однако Европа не только давала прочную специальность, но и невероятно расширяла кругозор, а значит, и круг запросов. Известный меньшевик Г. Аронсон на собственном опыте знал, о чем писал, когда в некрологе на смерть С. Португейса в 1944 году заметил: «Заграница тогда на свой лад перекраивала планы и судьбу рвущейся к лучшей жизни русской молодежи. То, что было заложено в кружке Рязанова, взошло в Мюнхене». Парадоксальным образом выбор в пользу Европы, культуры и просвещения все-таки оказывается выбором в пользу революции. Спровоцированные властями кишиневские еврейские погромы закрепляют эту ориентацию – Семен Португейс с головой уходит в социал-демократическую работу.
Его первые литературные опыты состоялись в «Южном обозрении», которое редактировал А.С. Изгоев (Ланде), будущий член кадетского ЦК, один из авторов знаменитых сборников «Вехи» и «Из глубины», а в те годы – еще марксист и умеренный социал-демократ. В 1904 году после очередного обыска Португейс бежит в Женеву, где под псевдонимом Соломонов публикует в «Искре» ряд статей-корреспонденций из Одессы. Он – активный участник всех швейцарских эмигрантских дискуссий, где обращает на себя внимание социал-демократических вождей, каждый из которых пытается перетянуть талантливого оратора и публициста в свой лагерь – не только фракционный, но, как принято в этой среде, и клановый. Ю. Мартов предлагает писать популярную брошюру для «Искры»; Л. Троцкий уговаривает ехать в Мюнхен. Однако предчувствия скорых событий на родине тянут Португейса назад, в российские революционные центры.
В бурном 1905 году его арестовали и выслали в родной Кишинев, откуда он переехал в Одессу. Здесь он – популярный оратор в студенческих аудиториях и на площадях. Имя Мартына Малого приобретает известность в кругах политизированной молодежи. Тогда же с группой друзей (среди них – будущий известный большевик С.И. Гусев) Португейс захватывает контроль над маленькой одесской газетой и делает ее «рабочей». Название остается прежним – «Коммерческая Россия»; девиз меняется: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» Бывшая заштатная газетка становится первой легальной рабочей газетой в России; тогда же у редактора появляется псевдоним Степан Иванович – в память безвременно ушедшего Степана Ивановича Радченко, одного из основателей РСДРП.
Б. Николаевский верно замечает: «Семен Осипович, несомненно, был прирожденным писателем, принадлежал к числу тех людей, которые, говоря словами Михайловского, лучше всего думают, если в руках имеется перо для занесения этих дум на бумагу». Поверив в свое литературное призвание, Португейс-Иванович переезжает в Петербург, где активно сотрудничает в меньшевистских и непартийных газетах, толстых журналах и сборниках: «День», «Современный Мир», «Образование», «Литературный распад», «Вершины». В 1906 году начинает печататься в газете «Современное слово» (согласно сложной типологии Г. Аронсона, «непартийно-левокадетской с заметным социалистическим уклоном»), где за ним закрепляется слава одного из лучших русских политических фельетонистов. Главная тема статей Португейса в 1907–1914 годах – судьба демократической интеллигенции в эпоху побеждающего бюрократического капитализма. Революционный спад, по его мнению, требует отказа от старых, сектантско-заговорщических привычек и иллюзий интеллигентского разночинства и начала кропотливой культурно-просветительской работы «новых интеллектуалов».
С началом Мировой войны С. Португейс занимает позицию революционного оборончества, редактирует газету «День», где продолжает работать и после октябрьского переворота. Однако после ужесточения большевистских репрессий он покидает Петроград и пробирается в Киев, затем в Одессу, где находится во время Гражданской войны, не выходя из меньшевистской партии, но и не участвуя активно в политике. Перед ним возникает новая дилемма: оставить Россию или «перетерпеть» новую власть, которая, как тогда казалось, не могла продержаться долго.
Некоторое время Португейс, не приемлющий большевизм скорее эстетически (страдающий, как он сам признавался, более всего от «пошлости большевистского иллюзиона»), пытается найти компромисс с режимом, работая в области статистики – излюбленной большевиками сфере «учета и контроля». Он служит начальником учетно-статистического отдела губернского продовольственного комитета, где составлялись и постоянно переделывались списки лиц, получающих продовольственные пайки («пай-граждан», по определению самого Португейса). Позднее он опишет эту претендующую на строгость и рациональность распределительную систему как «тотальный хаос», кое-как регулируемый лишь столь же «тотальным враньем», – причем как со стороны блага раздающих, так и их получающих: «Все это „регулирование“ – одна сплошная чепуха; никто ничего не знает и ни о чем представления не имеет, и если все это не взрывается и не взлетает на воздух, то только потому, что установилось какое-то равновесие всестороннего обмана, когда уже никто сам не знает, когда он врет, когда правду говорит и чем собственно правда отличается от самого гнусного вранья и очковтирательства».
Португейс, по существу, первым из исследователей нарождающегося «советского порядка» склоняется к оценке большевизма не как реализации утопии тотальной социальной регламентации (большинство наблюдателей пошли именно по этому банальному пути), но как внутренне противоречивого общества, чья относительная стабильность основана не только на репрессиях, но и на «равновесии всестороннего обмана». Личный опыт переживания и осмысления большевизма «изнутри системы» стал впоследствии прочной основой и своеобразным камертоном многочисленных научно-публицистических работ Португейса, свидетельствующих о поступательной эволюции его воззрений от социализма к либерализму, что впоследствии сделало его любимым автором эмигрантской леволиберальной печати.
В 1921 году С. Португейс решается-таки бежать из большевистской России. С помощью
