Станислав Зарницкий - Боттичелли

С церковных кафедр священники порицали Лоренцо и предсказывали всевозможные небесные кары. И возмездие не заставило себя долго ждать. Во время мистерии «Нисхождение Святого духа», которая разыгрывалась в церкви Санто-Спирито, от зажженных светильников возник пожар. В панике перед Божьим гневом миланские гости и допущенные на представление зрители разбежались в разные стороны. Ужас был столь велик, что никто не решился тушить огонь — Санто-Спирито сгорела дотла. Следствием этого стало недовольство против Лоренцо: эти Медичи доведут город до гибели! Галеаццо покинул Флоренцию раздосадованный: так хорошо все начиналось и так неудачно закончилось!

Эти настроения флорентийских граждан, конечно, очень скоро стали известны Лоренцо — ведь недаром же он содержал десятки платных соглядатаев, которые докладывали ему обо всем происходящем и услышанном. Докладывали и о том, что его советники, которых он приглашал для обсуждения городских дел, недовольны его обхождением с ними: он беседует с ними, они ему излагают свое мнение, но очень редко он поступает так, как они предлагают, все делает по-своему. От советников, выражавших недовольство, правитель, как правило, избавлялся, отдалял от себя, посылал с какими-нибудь поручениями в другие города и страны, тем самым укрепляя в городе молву, что он стремится узурпировать власть.

Несмотря на всю свою молодость, Лоренцо понимал, как опасно такое убеждение; в истории его семьи было немало примеров, когда достаточно было малой искры, чтобы вызвать большие потрясения. А тут еще этот инцидент во время Великого поста! Все лето Лоренцо вместе с Томмазо Содерини был занят тем, чтобы основательно перетряхнуть городской совет, поставив на решающие посты верных ему людей. Когда же это ему удалось, он отправил и самого Содерини прочь с дипломатическим поручением. Теперь Лоренцо крепко держал в руках бразды правления в городе. Неожиданно для многих он проявил себя как искусный политик, достойный внук старого Козимо. Именно тогда его стали называть Il Magnifico — Великолепным, и скоро это прозвище почти вытеснило имя.

Поскольку все это время Лоренцо было не до живописи и поэзии, Сандро никто не тревожил, и он был доволен этим, без спешки завершив работу над алтарем для монастыря августинок. На сей раз он заслужил похвалы и одобрение коллег. «Мадонна с Козьмой и Дамианом» была выдержана в лучших традициях флорентийской школы: четкие контуры, придававшие картине вид барельефа, удачная композиция, фигуры, почти списанные с натуры. Святые Козьма и Дамиан в красных мантиях преклонили колени перед Мадонной, образуя вместе с ней треугольник — центр композиции. Слева от них стоит святая Мария Магдалина, держащая сосуд для благовоний, из которого она омывала ноги Христу. Справа — святая Екатерина Александрийская, которая опирается на колесо с шипами, орудие своего мученичества. Тут же помещены святые Иоанн Креститель и Франциск Ассизский — покровитель нищенствующих орденов, к которым относился и орден монахинь-августинок.

Всецело занятый своей работой, Сандро и внимания не обратил на событие, которое взволновало Флоренцию: 26 июля 1471 года умер папа Павел II. На площадях и в тавернах обсуждалась эта новость и высказывались самые различные предположения, кто же займет его место. Для Флоренции это имело большое значение. Как сложатся отношения с новым папой? Если придет такой, который будет рассматривать Флоренцию как соперницу, городу грозят осложнения. Это была извечная проблема, которую всегда приходилось решать республике, если у соседей менялось правление. Только Медичи удавалось как-то улаживать все эти вопросы. И теперь надежды возлагались на Лоренцо. Но справится ли он? Его брат Джулиано как раз поехал в Милан с ответным визитом. Лоренцо же отправился в Пизу под предлогом открытия там университета, на деле же ради того, чтобы предотвратить ожидаемые волнения — пизанцы так и не смирились с зависимостью от Флоренции, и смена папы показалась им удобным случаем вернуть былую свободу.

Джулиано в Милане был устроен пышный торжественный прием, но возвратился он несколько озадаченный: несмотря на все дружелюбие, продемонстрированное Сфорца, он почувствовал неискренность и наигранность. Объяснял он это тем, что Лоренцо перестарался, когда принимал Галеаццо в своем доме. Теперь миланца терзает зависть, вызванная той роскошью, которую он увидел во Флоренции. Правда, герцог не выражал это прямо, но для Джулиано было вполне достаточно намеков. Теперь ко всему этому добавилась еще и смена папы. Возможно, что Милан и Рим объединятся против Флоренции. Папой стал 57-летний Франческо делла Ровере, принявший имя Сикста IV. На этот раз уже сам Лоренцо отправился в Рим на торжества по случаю его избрания. Вернулся он довольный: папа принял его благосклонно и даже поручил вести его финансовые дела. Что ни говори, а это большое доверие. Флорентийцы с облегчением вздохнули. Знать бы им всем, что произойдет через несколько лет!..

Конечно, Сандро был далек от всех этих тонких ходов политики. И если бы его спросили, что он об этом всем думает, он ответил бы, что всецело полагается на Синьорию и Лоренцо. Что же касается его, то он, как и большинство его сограждан, был занят собственными делами. Тем не менее тревога, витавшая в воздухе, передавалась и ему. Начали вспоминать Давида, одолевшего Голиафа, и Юдифь, сразившую Олоферна — любимых героев Флоренции. Видимо, не было ничего удивительного в том, что Сандро получил заказ написать картину, изображавшую подвиг Юдифи. А может быть, неизвестный заказчик преследовал и другую цель: подчеркнуть свое тираноборство, свою неприязнь к самоуверенному поведению Лоренцо. Во всяком случае, это была не икона, на которую можно молиться. Картина имела сокровенный смысл — это было ясно. Но Сандро не стремился проникнуть в эту тайну. Впервые он писал не Мадонну и не святых, а историческую картину. Пусть те, кто разбирается в политике, ищут в этой картине потаенный смысл — для него важно доказать, что он заслужил право называться живописцем. Жаль только, что заказчик пожелал иметь картину малого размера, но Боттичелли удалось уговорить его на две картины, две дощечки небольшого размера — почти миниатюры для рукописи.

Эти небольшие картины отняли у Сандро гораздо больше времени, чем он ожидал. На одной из них он изобразил группу придворных, входящих в шатер и обнаруживающих там труп своего повелителя. Здесь он дал волю фантазии, нарядив персонажей в пышные восточные костюмы, и тем самым сделал шаг вперед в развитии живописи. До сих пор живописцы рисовали героев из любой страны и эпохи в тех же одеждах и с теми же чертами лица, что видели у своих современников. Боттичелли рассудил иначе, решив, что если уж придерживаться реальности, то героев нужно рядить в костюмы, соответствующие той эпохе, о которой ведется рассказ. Впоследствии это требование еще станет предметом ожесточенных споров. Будут приводиться доводы за и против, но победит его точка зрения.