Виталий Дмитриевский - Шаляпин в Петербурге-Петрограде

расшитым в манере Рериха подолом. И тут все иное перестало существовать для

нас, и глаза все мгновенно устремились к вошедшему. Некоторое время

Шаляпин разговаривал с ожидавшими. Но вот посетители разошлись, и мы

остались однц. Он подвел меня к роялю и сел рядом слева. Шаляпин готовил

песни Мефистофеля (разных авторов), к выступлению в симфоническом

концерте Зилоти5 и «Дон-Кихота» Массне — для гастролей, кажется, в Париже.

Сердце мое сильно билось, руки дрожали, когда я услышал шаляпинский голос.

Как описать его? Он не был звучен, наоборот — звучал глуховато, сипловато и

изредка напряженно. Но оттенок голоса, в основном окрашенный в трагические

тона, всегда слышавшийся из глубины его существа многоцветной, желанной

правдивостью, заключал в себе как бы массу разнородных голосов,

воплощающих трагическую сторону бытия русского народа. Он звучал то

трубным звуком, то жалобой, то примирением, то ужасом, непреодолимым

влечением захватывал слушателя, не оставляя ему хотя бы частицы внимания ни

для чего другого.

Очевидно, этим свойством дарования, которое воплощало творческий синтез

родников народного (недеревенского) пения, Шаляпин и привлекал к себе

стремительный вихрь внимания».

Каждый, кто встречался с Шаляпиным, неизбежно оказывался покоренным

его талантом — не только художническим, но и человеческим. Немыслимо

представить себе певца в одиночестве, которого, возможно, он иногда и желал.

Артист всегда был окружен людьми. Среди них и старые друзья, знавшие

Шаляпина в начале его сценической карьеры.

Мамонт Дальский, один из первых учителей певца, щедро и безрассудно

тратил свой талант в провинции и теперь редко бывал в Петербурге. Но когда

Дальский и Шаляпин одновременно оказывались в столице, они неизменно

проводили время вместе и даже мечтали о создании своего театра на паевых

началах. Об этом в 1907 году сообщала «Петербургская газета».

По-прежнему одним из самых близких друзей Шаляпина в Петербурге был

Василий Васильевич Андреев. Певец любил бывать у Андреева. Ему нравилась

удивительно теплая и непринужденная обстановка его дома. Андреев жил тогда

в доме №13 на Пантелеймоновской улице (ныне улица Пестеля). Хозяин и гость

соперничали в остроумии. Постоянный свидетель этих встреч музыкант А. С.

Чегодаев вспоминал: «Приятели быстро перебрасывались веселыми шутками,

рассказывали анекдоты, звучали сочные русские пословицы. Шаляпин смешил

всех...

— Какие у вас разнообразные таланты, — сказал я, обращаясь к Андрееву и

Шаляпину. — Вы и поете, и играете, и острите!

— Это что еще! — ответил Андреев. — Я и рисовать могу.

Он взял лист бумаги и стал изображать на нем свой портрет.

— Плохо, Васюк! — сказал Шаляпин. — Я лучше тебя рисую... Без

оригинала нарисую портрет. Угадаешь ли кто?

Скоро на том же листке из-под пера Шаляпина появился портрет Л. Н.

Толстого, затем Н. А. Римского-Корсакова.

— Федя! Подпиши их! Ты так здорово рисуешь! Может быть, потом будешь

знаменитым художником! Подпишись! — сказал Андреев.

Шаляпин продолжал рисовать.

— Мне надо, — говорил он, сразу посерьезнев, — на днях выступать в

новой роли. Я хочу себе придумать подходящий грим...»

К началу 1900-х годов В. В. Андреев приобрел известность не только в

России, но и в Европе. В 1892 и 1900 годах он со своим оркестром

гастролировал во Франции, в 1908-1911 годах — в Англии, Германии, Америке.

Гастроли оркестра имели столь большой успех, что зарубежные пианисты

стали включать в свои программы фантазии на темы произведений из

андреевского репертуара. Французские, английские, американские певцы

выступали с исполнением русских песен, а в Англии во многих клубах

появились курсы игры на русских народных инструментах.

На концерте 2 апреля 1913 года в Мариинском театре, посвященном 25-

летию деятельности В. В. Андреева и его ансамбля, юбиляр получил

телеграммы со всех концов света — от Леонкавалло, Пуччини, Никита,

Тосканини, Сен-Санса, Ермоловой, Куприна, Савиной, Варламова, Горького,

Глазунова, Направника и многих других музыкантов, писателей, художников.

Шаляпин приветствовал своего друга вместе с профессорами Петербургской

консерватории, артистами Мариинского и Александрийского театров. Он сказал:

«Ты пригрел у своего доброго теплого сердца сиротинкубалалайку. От твоей

заботы, любви она выросла в чудесную русскую красавицу, покорившую своей

красотой весь мир».

В 1900-х годах Шаляпин встречался и с другим Андреевым — писателем.

Леонид Николаевич Андреев часто бывал в Мариинском театре на спектаклях с

участием певца. Еще в начале 1900-х годов в газете «Курьер» появился

восторженный очерк о Шаляпине, подписанный неким Джемсом Линчем. Под

этим псевдонимом Леонид Андреев публиковал свои театральные статьи.

Шаляпин бывал на даче Л. Н. Андреева на Черной речке в местечке Ваммельсуу

(теперь поселок Молодежное Сестрорецкого района), в доме, похожем на

корабль, и даже крестил младшего сына писателя Савву,

* * *

Каждый день Шаляпина в Петербурге был наполнен, каждый час рассчитан

— репетиции, концерт, спектакль. «С тех пор как нечистая сила, заседающая в

кулуарах зданий императорских театров и нами, грешными, правящая, послала

меня в вертеп, называемый Петровым градом, я мечусь, подобно кузнецу.

Побриться времени не нахожу — то репетиции, то спектакли, то депутации, то

концерты — прямо светопреставление да и только, стакан вина — и то не

проглотишь сразу, а все по капельке, как гофманские капли», — писал Шаляпин

своим московским друзьям врачу Петру Ивановичу Постникову и его жене

Ольге Петровне. Но, жалуясь на суету, Шаляпин тем не менее любил такую

жизнь, до краев наполненную работой.

Зимой, весной и осенью Шаляпин часто пел в Мариинском театре и в

Дворянском собрании. Летом 1906-1907 годов он выступал на сцене нового