Иоанн Кронштадтский - Одинцов Михаил Иванович
В дневнике за 1857–1858 годы из-под пера Иоанна на бумагу часто ложились слова осуждения. Вот он пишет: «Неправедные богачи! Вы можете купить почти все чувственные наслаждения, но если вы забываете Бога, богатея неправдою, не можете купить величайшего из наслаждений, которое человек может иметь и на земле и которое раздает только один Господь обращающим сердца к Нему. Это — мир небесный, «Царствие Божие внутрь нас» (Лк.17:21)».
Но если им не стяжать этого богатства, то кому оно доступно? Иоанн отвечает: «Не богаче ли вас поэтому тот слуга Божий, который владеет этим небесным сокровищем? Не почтеннее ли он вас? В вашем сердце царствуют страсти, именно: сладострастие, любостяжание, страсть к богатству мира сего и гордость житейская, а вместе с ними и диавол, — а в сердце верного раба Божия царствует Сам Бог и мир пренебесный».
Не остается сомнений, что «слуга и раб Божий» — это и сам Иоанн Ильич Сергиев, и подобные ему христиане, которых больше в той среде, выходцем из которой он был.
В дневниковых записях Иоанн просто приказывал себе следующую модель поведения в отношении подобных людей: «Возьми себе за правило пред знатными и сильными людьми, стоящими в церкви или в дому на молитве, сильнее и торжественнее возвышать голос свой, чтобы, если можно, смирить их гордость словами истины и христианского смирения».
Церковное рвение Иоанна Сергиева давало свои плоды, правда, очень и очень медленно. Собственно, первые 25 лет своей жизни в Кронштадте он был одним из многих городских «батюшек», разве только несколько отличаясь от тех из них, кто был «ленив и сыт».
Вокруг Иоанна формируется круг людей, которые регулярно исповедовались и причащались, были рядом с ним во всех его делах и всемерно его поддерживали.
Отдельно следует упомянуть Параскеву Ивановну Ковригину. Она появилась в Кронштадте в 1872 году, имея опыт духовной жизни: ее духовным отцом был старец Иларион (Ре-щимский), ученик преподобного Серафима Саровского. Перед своей кончиной старец благословил Параскеву идти в Кронштадт и служить священнику по имени Иван. Параскева во время первого же своего посещения Андреевского собора подошла к Иоанну, попросила у него благословения и вскоре открыла душу на исповеди. Через некоторое время жители Кронштадта имели возможность наблюдать за тем, как Параскева Ивановна подолгу прогуливалась по улицам города с отцом Иоанном Сергиевым, всюду сопровождала его, смиренно беседовала с ним. На скромные и нескромные вопросы по поводу прогулок этих Параскева твердо и просто отвечала, какого рода беседы она ведет с батюшкой, и настаивала на том, что искренне раскрывший перед ним душу на исповеди действительно внутренне обновляется. Постепенно и около старицы образовался небольшой кружок людей, которые шли к ней со своими духовными заботами. Она, можно сказать, стала основательницей той группы женщин, что постоянно следовали за Иоанном и воспринимали его чуть ли не как святого уже при жизни. В народе их называли «богомолки».
Когда Параскева объявилась, Иоанн уже обладал, хотя и в скромных пределах своего города, славой священника с даром исцеления людей. Листая дневник за февраль 1858 года, мы можем обнаружить одну из первых записей исцеления по молитвам Иоанна. «Двое малюток, Василий и Пелагея, — читаем, — бывшие в сильной падучей болезни, сначала от действия молебного пения и чтения, а потом окончательно — от действия животворящих Таин совершенно выздоровели и стали бодры и веселы… Что исцеление последовало не от действия лекарств, а от действия молитвы и святых Таин, это доказывается тем, что дети, которых сильнейшим образом било до начатия молебна, во время самого молебна затихли, и сами молились Богу и после того до вечера были совсем спокойны. А вечером был только легкий припадок. От причастия же совершенно все прошло».
А в дневнике за 1859 год можно встретить запись о «воскрешении младенца» купца Александра Коновалова по молитве Иоанна и по крещении им ребенка. С начала 1860-х годов подобного рода записи продолжают наполнять страницы дневника. Вот запись от 19 февраля 1867 года: «Господи! Благодарю Тебя, яко по молитве моей, чрез возложение рук моих священнических исцелил еси отрока (Костылева)». Потом «чудес» будет больше и больше. Иоанн исцелял, пророчествовал, вызывал дождь, прекращал эпидемии, разоблачал дурные мысли завистников, говорят, даже мертвых воскрешал. По мнению рядовых верующих, «чудо» становилось его «повседневностью».
Параскева убедила отца Иоанна устраивать духовные беседы в «достойных домах» для жаждущих духовного просвещения. Поначалу на беседы собиралось немного людей, но со временем появлялись все новые и новые желающие послушать священника. То, что не сразу усваивалось на беседе, разъяснялось на досуге Параскевой Ивановной, которая хорошо знала Священное Писание и учения Святых Отцов. Для многих старица стала доступной, понятной, доброй и смиренной наставницей. Сильное духовное влияние старица Параскева имела на всех тех, кому приходилось обращаться к ее посредничеству. Таких лиц было весьма много, и особенно женского пола, потому что женщины, стесняясь отца Иоанна, откровеннее и проще могли объясняться в своих задушевных тайнах с Параскевой.
Как-то пригласили Иоанна служить молебен о здравии болящего. По обычаю своему, он служил твердо и с верою. Но присутствовавшая здесь Параскева сказала, что батюшка не так молится, как нужно и как он может молиться. Молиться следует ему с великим дерзновением, с несомненным упованием на исполнение просимого, а не просто, как все молятся.
Какое-то время Иоанн, не считая себя достойным быть особенным посредником между людьми, нуждающимися в помощи Божией, и Богом, отказывался и думать о такого рода молитвах. Но неотступные просьбы и уверения Параскевы сделали свое дело, и Иоанн стал обращаться с мольбой к Богу об исцелении болящих и расслабленных душой и телом: больные и расслабленные исцелялись, «бесы» покидали человека. В начале 1880-х годов к Иоанну стали приводить больных специально для излечения.
В 1880 году отмечалось 25-летие служения в священном сане Иоанна. Ему поднесли подарок — наперсный крест из золота и драгоценных камней стоимостью 800 рублей — сумма по тем временам немалая. Инициатором сбора денег и покупки подарка была Ковригина. Иоанн был растерян и расстроган. В ответной благодарственной речи он говорил: «Но как я вложу его (драгоценный крест) на перси, когда Пастыреначальник наш Господь Иисус нес деревянный крест на раменах своих для принятия неправедной казни за нас, изнемогая под тяжестью его?» Тем не менее крест был принят, как и другой, теперь уже за две тысячи рублей, но уже в год тридцатилетия церковного служения. И опять инициатор — Ковригина.
Вообще, именинные дни Иоанна и круглые памятные даты его жизни и служения постепенно стали не только его «личным делом», но приобретали «общественное звучание», отмечались городской властью с участием приезжего духовенства, представителей церковных и общественных учреждений Петербурга, Петергофского уезда, Москвы. Сохранилось свидетельство, что на один из таких дней в Кронштадт приезжал Антон Павлович Чехов в качестве корреспондента газеты «Новое время». Правда, Великий пересмешник ничего особенного не заметил ни в поведении, ни в словах, ни в личности юбиляра. Он показался ему «обыкновенным». Не стоит расстраиваться по этому поводу, так как многие и «великие», и «малые» отмечали в Иоанне Кронштадтском именно это качество — обыкновенность!
На преподавательском посту
Через год после обоснования в Кронштадте отцу Иоанну было предложено дополнительно к его обязанностям третьего священника в Андреевском соборе приступить к педагогической деятельности в уездном училище. Он с радостью согласился — во-первых, это отвечало его желанию духовного руководства детьми, а во-вторых, в этом он увидел возможность иметь приработок, который можно было по собственному усмотрению употребить на благотворительные цели, никак не ущемляя семью.
