Джордж Бьюкенен - Мемуары дипломата

Если так живописуется ярко-империалистическая политика России, то роль Англии получает совершенно идиллический характер; Бьюкенен не отрицает, что вся Европа постепенно превратилась в два вооруженных лагеря, но между ними с пальмовой ветвью в руках летал ангел мира в виде сэра Эдуарда Грэя. Действительно, в эпоху острого балканского кризиса именно вмешательство Англии помогло ликвидировать назревающий конфликт чисто дипломатическим путем на Лондонской конференции. Накануне мировой войны директива, полученная Бьюкененом от Э. Грэя, сводилась к внушению России наивозможной умеренности; в трагические дни, предшествующие объявлению мировой войны, Англия одна сохраняет хладнокровие, остерегает Россию от преждевременной мобилизации и т. д.

Я не буду разбирать всего построения Бьюкенена о "виновниках" мировой войны. Анализ политико-экономической жизни Европы давно доказал, что мировая война явилась неизбежным результатом тех империалистических конфликтов, в которые были вовлечены решительно все европейские державы. Мы видели, что собственно уже балканские войны явились как бы преддверием к мировой войне, и начало ее можно смело датировать не 1914, а 1912 годом. Миролюбие держав Антанты было таким же мифом, как самозащита Германии. Избрание апостола реванша - Пуанкаре - президентом уже означало войну: Poincare c'est la guerre - говорили в Париже на другой день после его избрания. Недаром в эпоху балканской войны он высказывал Извольскому удивление, что Россия не использует такого благоприятного случая, чтобы расправиться с Австро-Германией. Действительную позицию России мы уже отмечали; несколько труднее обстоит дело с выяснением политической тактики Англии.

Причины ее вражды к Германии хорошо известны, чтобы на них следовало здесь останавливаться. В течение целого тридцатилетия ее мировые интересы повсюду сталкивались с интересами Германии: на Дальнем Востоке, в Персидском заливе, в сфере торговли, военного кораблестроения, ж.-д. строительства, особенно в вопросе о великом Багдадском рельсовом пути, - повсюду старая Англия наталкивалась на быстро растущее сопротивление немецкого крепыша. Для борьбы с последним Англия и создает враждебное "окружение" его (encerclement) путем сближения с Россией и Францией и создания Тройственного Согласия. Английские же милитаристы и джингоисты, как это хорошо отмечают мемуары лорда Хольдена, которые скоро выйдут на русском языке, не хуже Пуанкаре или Тирпица проповедывали идею сокрушения врага бронированным кулаком.

Положение Англии было при этой фатально складывающейся политической ситуации чрезвычайно затруднительным. Борьба против Германии неизбежно сближала ее с Россией, между тем, последняя в течение всего XIX века была ее опаснейшим врагом на Ближнем и Среднем Востоке. Военное сотрудничество с Россией означало поэтому для Англии в значительной степени капитуляцию перед ее империалистической программой на Востоке. В самом деле, мы знаем, что результатом этой совместной борьбы против Германии явился вынужденный отказ Англии в пользу России от Константинополя и вообще крушение догмы неделимости Турции, так энергично защищавшейся ею в течение полутора столетия. Мемуары Бьюкенена ярко рисуют другой подводный камень, угрожающий русско-английским отношениям, а именно - вопрос о Персии.

Известный английский договор 1907 г. разделял всю Персию на зоны влияния России и Англии, оставляя между ними нейтральную территорию. Каждая держава получала право проявлять в своей зоне экономическую и финансовую инициативу. Россия, впрочем, воспользовалась новым положением, чтобы проявить в Сев. Персии главным образом свою политическую инициативу. Воспользовавшись смутным положением Персии, только что пережившей революцию и контр-революцию, и всячески усиливая последнюю, Россия оккупировала войсками почти всю Сев. Персию и начала понемногу превращать ее в русскую провинцию. Не ограничиваясь этим, она всячески усиливала свое политико-экономическое влияние в нейтральной зоне, открыто угрожая интересам Англии. Последняя не могла, конечно, остаться равнодушной к этой тактике царского правительства, и мемуары Бьюкенена показывают, до какого обострения доходили отношения между дружественными державами. Начиная с 1911 года и вплоть до 1914, русско-английским отношениям неоднократно угрожало "крушение". Дипломатии приходилось все время сглаживать "трения" и взаимное "непонимание". Накануне войны в июне 1914 года Бьюкенен заявляет Николаю, что "Британское правительство не сможет сохранить русско-английского соглашения (1907 г.), и что, к сожалению, симпатии либералов и консерваторов одинаково утеряны благодаря событиям в Северной Персии".

Русское правительство, впрочем, не маскировало своих планов по отношению к Персии. С циничной откровенностью оно предлагало поделить эту страну, уничтожив всякую нейтральную зону. Но именно этого-то и боялась Англия. Ведь после уничтожения нейтральной полосы ее владения в Средней Азии впервые соприкасались с русской территорией, а это вновь вызывало опасения русского похода в Индию, превращая последний из химеры во вполне реальную возможность. Именно поэтому в ответ на выгодное предложение русского правительства англичане упорно твердили о своем намерении сохранить целость и независимость Персии. Этот конкретный пример лучше всяких рассуждений объясняет чрезвычайно затруднительное международное положение Англии. Мировая война неминуемо ниспровергала ту систему неустойчивого равновесия, которую она с таким трудом поддерживала на Ближнем и Среднем Востоке. Боязнь предоставления неминуемых компенсаций России в проливах и в Персии и заставляла ее стремиться к сохранению мира, не к разрешению, а к отсрочке надвигающегося мирового конфликта. Пацифизм Англии носил, таким образом, вынужденный характер. Лишь боязнь слишком дорого заплатить за "братство на войне" удерживала Англию от войны с Германией, хотя многие ее политические деятели, и в том числе и сам Бьюкенен, соглашались, что "нейтралитет означал для нее - самоубийство" и "потерю всех друзей в Европе".

4.

Для русского читателя совершенно особый интерес представляет та часть мемуаров Бьюкенена, которая посвящена революциям: февральской, а затем отчасти Октябрьской. В настоящее время уже имеется довольно большая мемуарная литература, в значительной степени принадлежащая участникам событий. Многотомные "Записки о революции" Н. Суханова, отрывки мемуаров Мстиславского, "Воспоминания" В. Набокова, печатающиеся сейчас в "Revue des deux Mondes", "Записки" графини Палей дают ценнейший, хотя подчас и крайне субъективный материал для изучения великой русской революции. Но, конечно, совершенно особый интерес представляют данные, сообщаемые Бьюкененом, который по своему положению имел особые источники информации и, кроме того, играл свою роль в развертывающихся событиях.