Молотов. Наше дело правое [Книга 2] - Вячеслав Алексеевич Никонов
При этом Германия продолжала свою линию на выстраивание альянсов и подготовку в большой войне. 7 мая был парафирован «Стальной пакт» между Германией и Италией, подписание его состоится 22-го. Молотов даст немного удивленную оценку: «В военно-политическом договоре между Германией и Италией уже нет ни звука о борьбе с Коминтерном. Зато госу дарственные деятели и печать Германии и Италии определенно говорят, что этот договор направлен именно против главных европейских демократических стран»[27]. По линии разведуправления Генштаба РККА 8 мая пришло сообщение со словами Риббентропа: «Германия подготовляет теперь большой военный удар против Польши. Этот удар будет произведен в июле или августе с такой быстротой и беспощадностью, с которой было произведено уничтожение города Герника. Германский генштаб считает, что он сломает стратегическое положение польской армии в 8-14 дней»[28]. В мае действительно вышел приказ фюрера: быть готовыми самое позднее к 1 сентября прийти в боевую готовность для атаки на Польшу[29]. Все еврейское и польское население было намечено к постепенному уничтожению до 1950 года.
СССР, естественно, был заинтересован в сохранении Польши как буферного государства, отделявшего его от Германии. Но он не мог навязать Варшаве свою помощь. 10 мая Польшу проездом посещал Потемкин, которому пришла телеграмма Молотова: «Ввиду желания Бека иметь с Вами беседу, можете задержаться на день в Варшаве. Главное для нас — узнать, как у Польши обстоят дела с Германией. Можете намекнуть, что в случае если поляки захотят, то СССР может им помочь»[30]. Потемкин доказывал эфемерность англо-французских гарантий Польше и предлагал опереться на Москву. Бек вроде бы проявил заинтересованность. Но 11 мая польский посол в Москве Гжибовский пришел к Молотову и прочитал полученные инструкции: «Польша не считает возможным заключение пакта о взаимопомощи с СССР ввиду практической невозможности оказания помощи Советскому Союзу со стороны Польши»[31]. Варшава же до последнего была «движима иллюзиями получить за лояльность Берлину и готовность к союзу с Гитлером свой приз в виде сохранения за ней Данцига, а может, и приобретения Украины и выхода к Черному морю»[32].
Молотов пригласил Сидса и вручил ноту с тремя условиями для полноценной договоренности: «1. Заключение между Англией, Францией и СССР эффективного пакта о взаимопомощи против агрессии; 2. Гарантирование со стороны этих трех великих держав государств Центральной и Восточной Европы, находящихся под угрозой агрессии, включая сюда также Латвию, Эстонию, Финляндию; 3. Заключение конкретного соглашения между Англией, Францией и СССР о формах и размерах помощи»[33]. Майский, получив текст, пишет в дневник: «Очень хорошо. Особенно хорошо, что наши предложения кратки, просты и убедительно понятны. Это сильно поможет нам в завоевании общественного мнения Англии и Франции»[34].
В этот момент вновь максимально обострилась обстановка на Дальнем Востоке. 11 мая японские войска появились на Халхин-Голе. Молотов квалифицировал происшедшее как нарушение японо-маньчжурскими войсками границы МНР и нападение на ее территорию, предупредив посла Того о серьезности последствий. Япония отклонила протест на том основании, что Москва не имела права выступать от имени МНР, а нарушения границы не было вовсе.
Из уст Молотова прозвучала недвусмысленная угроза:
— Я должен предупредить, что границу Монгольской Народной Республики в силу заключенного между нами договора о взаимопомощи мы будем защищать так же решительно, как и свою собственную границу. (Бурные аплодисменты.) Пора понять, что обвинения в агрессии против Японии, выставленные Японией против правительства Монгольской Народной Республики, смешны и вздорны. Пора также понять, что всякому терпению есть предел. (Аплодисменты.)[35]
Япония продолжила наступление, не оставалось ничего другого, как реализовать эту угрозу. Против 6-й японской армии выступили части Монгольской народной армии и 57-й особый корпус Красной Армии[36]. Началась фактическая, пусть и необъявленная, советско-японская война. В этих условиях иначе звучали сигналы из Германии, от которой, помимо прочего, зависело многое в поведении Токио.
20 мая Молотов впервые откликнулся на просьбу принять фон Шуленбурга, который имел полномочия на ведение торговых переговоров.
— Экономическим переговорам должно предшествовать создание соответствующей политической базы, — заявил Молотов[37].
Шуленбург вынес ощущение, что Кремль хотел выиграть время и предоставить немцам возможность сделать ход первыми. 30 мая статс-секретарь германского МИДа Вайцзеккер сказал Астахову, что возможность улучшить отношения имеется, но важно, чтобы Москва не использовала немецкую готовность к диалогу как инструмент давления на англичан и французов[38].
Надежды Москвы достичь договоренности с западными демократиями были по-прежнему сильны. Сиде и Пайяр 27 мая вручили Молотову новые англо-французские предложения, которые не произвели на Молотова сильного впечатления:
— Предложения наводят на мысль, что правительства Англии и Франции не столько интересуются самим пактом, сколько разговорами о нем. Может быть, оба правительства, уже заключившие пакты о взаимопомощи между собой, с Польшей и Турцией, считают, что для них этого достаточно. Процедуру, установленную пактом Лиги Наций для осуществления взаимной помощи против агрессии и теперь предлагаемую англо-французским проектом, нельзя не признать плохо совместимой с требованием эффективности этой взаимопомощи.
Сиде и Пайяр, «изображая крайнее изумление», доказывали, что оценка документа, данная Молотовым, «основывается на явном недоразумении»: «Оба правительства заинтересованы в скорейшем завершении переговоров с СССР. Оба хотят действовать, а не медлить»[39]. У Москвы были основания им не верить. В мае в английском кабинете и парламенте развернулись дебаты о договоренности с СССР, но Чемберлен был непреклонен, заявив, что «скорее подаст в отставку, чем подпишет союз с Советами»[40]. 31 мая Молотов впервые делал доклад на Верховном Совете в своем новом качестве. Он констатировал значительное ухудшение международной ситуации и лейтмотивом сделал тему объединения против государств Антикоминтерновского пакта:
— Как мы определяем наши задачи в современной международной обстановке? Они заключаются в том, чтобы остановить дальнейшее развитие агрессии и для этого создать надежный и эффективный оборонительный фронт неагрессивных держав.
Озвучив уже публично условия заключения полноценного соглашения о противодействии агрессии, Молотов назвал
