Таким был Саша Гитри - Жан-Филипп Сего
Рене в слезах не прекращает повторять:
— Он похитил моего сына! Он украл его! Когда я снова его увижу? Это ужасно... Папа... папа! Сделай хоть что-нибудь, я тебя прошу!
Дед Пон-Жест (Pont-Jest), у которого были какие-то связи, немедленно вызвал полицию и требует, чтобы его зять был арестован на границе. Всё это он делает, повторяя дочери:
— Вот что значит выйти замуж за шута, ни веры, ни закона! Я говорил тебе об этом, когда ты настаивала! Ах, если бы ты послушала меня, этого бы не случилось!
Но время уже работало на Люсьена. Мощный локомотив на всех парах мчался на восток, и когда полиция распорядилась арестовать Люсьена Гитри на границе, это оказалось слишком поздно... Но при каждой проверке, чтобы не пробудить подозрительность таможенников, он прячет Саша, заботливо завёрнутого в толстое одеяло, под высокие сиденья своего купе.
Гитри, отец и сын, прибывают в Санкт-Петербург. Так что всё обошлось. А эти «знакомства» дедушки со стороны матери повредить здесь уже не могут.
Саша доволен... Прежде всего, он вновь обрёл свою «Нани», которая заботилась о нём с рождения и которую он не забыл. Её ласки вполне заменяют ласки матери. Потом Люсьен нашёл «девицу» на роль наставницы — молодую незамужнюю женщину французского происхождения. Но самое большое счастье ребёнка — стать постоянным центром внимания отца, решившего сделать Саша маленьким принцем этой русской зимы. Для него ничего не может быть лучше, и «забытые» сентябрьские пирожные были выгодно заменены папа-пирожным, с которым они уезжают на долгие прогулки в санях или смотрят, как катаются на коньках петербуржцы по замёрзшей Неве.
Однако больше всего юного Саша очаровывает волшебный мир театра. Люсьен разрешает своему сыну следовать за ним за кулисы Михайловского театра, когда там даются утренние представления. Ребёнок восхищается заколдованным миром актёров, которые проводят время гримируясь, переодеваясь, на которых для него сосредоточено всё внимание мира. Изумительные декорации, театральная позолота, бесконечные коридоры, ложи, в которых мерцают рампы с большими электрическими лампочками, для маленького Саша — своего рода кукольный театр в натуральную величину.
Так это и есть театр? Это намного красивее самой чудесной игрушки!
Он находит, что его папе очень повезло с такой работой. Впрочем, он уже догадывался об этом, когда расспрашивал свою Нани, куда это уходит папа по вечерам, на что она ему ответила:
— Твой папа уходит на работу, он играет!
Его отец занимается довольно необычным делом — он проводит жизнь играя, совсем как дети!
На протяжении всей своей невероятной карьеры Саша будет считать театр не такой работой, как прочие, он говорит об этом своей последней жене: «Театр — это не ремесло, — это страсть!»
Люсьен сознавал, что сын увлечён тем, чем он занимается. Дома, или во время их долгих прогулок, всего лишь пятилетний Саша, не переставая, расспрашивал его о театре. Ласковый, нежный, предупредительный отец теперь становится педагогом и обстоятельно отвечает на вопросы, открывая в своём сыне одарённого ученика.
Чтобы развить обнаружившийся интерес, Люсьен попросил костюмеров Михайловского театра пошить на маленького Саша такие же сценические костюмы, в которых он сам будет играть в спектаклях этого последнего русского театрального сезона. Гардероб молодого Гитри пополнился нарядами в тысячу раз более поразительными, чем те, которые можно было приобрести на Рождество в магазинах на больших парижских бульварах. Какой ещё ребёнок пяти лет мог нарядиться Гамлетом, Людовиком XI или Рюи Блазом?
Развивая начатое, Люсьен учит Саша нескольким известным отрывкам из своего репертуара. Эти очень короткие вещицы, несколько стихов, ребёнок неустанно повторяет до тех пор, пока не выучит их назубок, пока, наконец, не сможет выйти в костюме и прочесть их с самым серьёзным видом перед друзьями отца, собравшимися в гостиной квартиры на Невском проспекте.
«Определённо, у папы самая лучшая работа на свете!» — подумал покорённый театром ребёнок.
Люсьен восхищался актёром Давыдовым, который вошёл вместе с клоуном Дуровым[5] в круг его близких знакомых. Дуров — человек странный, упитанный, почти робкий, в любом случае добрый, проводивший долгие часы у Гитри. Саша он нравится, а этот симпатичный толстяк в свою очередь заинтересовался малышом. Когда в один прекрасный день отец сказал ему:
— В воскресенье мы поедем к Дурову в цирк Чинизелли, — мальчик пришёл в восторг.
В цирке, уютно устроившись с отцом в ложе, зарезервированной для наиболее видных личностей, Саша недоумевал, куда мог подеваться этот здоровяк, друг папы, с которым они должны были встретиться.
Представление началось, это была нескончаемая феерия. Саша был вне себя от радости, он хлопал в ладоши на всех номерах. Какой восторг!
В это время появился клоун в костюме с блёстками. Он — кумир юных зрителей цирка Чинизелли, которые разражались смехом после каждой его шутки. Этот замечательный клоун не стеснялся обращаться к кому-нибудь из своих маленьких обожателей, а в особенности к Саша, затрагивая самые тайные подробности жизни детей. Мальчик был так поражён тем, что на протяжении всего номера он постоянно выделял Саша изо всей публики.
После окончания представления, с глазами, ещё полными восторга, Саша не переставая говорил, вспоминая подробности спектакля, который он только что посмотрел. Потом, внезапно остановившись, он сказал своему отцу:
— Как жаль, папа, что мсьё Дуров так и не пришёл к нам, как ты мне говорил.
Ребёнок не узнал друга отца в костюме клоуна!
После того как толстяк подарил Саша маленькую копию своего белого клоунского костюма с блёстками, их полное сближение стало неизбежным и окончательным. И даже тогда Саша будет не уверен, тот ли это человек, которого он видел на сцене. Определённо, как притягателен этот мир лицедейства...
Тем временем Давыдов собирался предложить первую для Саша роль на подмостках...
Гитри обедают в большой столовой, окна которой выходят на замёрзшую реку. Шёл конец 1890 года. Закончив трапезу, Люсьен говорит сыну, что хочет поговорить с ним о чём-то очень важном.
— Ты знаешь, мой дорогой, кто твой крёстный?
— Да, папа, это царь.
— Хорошо, твой крёстный делает нам честь, Давыдову и мне, попросив написать маленькую пьесу для театра, которую мы сыграем при дворе. Мы как раз заканчиваем написание и вскорости нам придётся приступить к репетициям. Мы расскажем о жизни Пьеро. Ты знаешь Пьеро?
— Да, папа! Это Лунный Пьеро!
— Да, Пьеро — это персонаж, которого играл величайший мим всех времён, некто Дебюро. Все актёры, воздавая ему должное, исполняют эту роль. Но, видишь ли, Саша, у Пьеро в нашей пьесе есть сын. Маленький Пьеро... Давыдов и я решили, что эту роль должен сыграть ты, на сцене, со мной, перед крёстным, царём.
Удивительная новость для Саша! Он с таким удовольствием декламировал перед немногочисленными слушателями, состоящими из друзей и прислуги, а теперь
