Юрий Алексеев (2) - Евгений Чудаков

Между тем поездка «по частному делу» была совершена неспроста. Чудаков катал по городу девушку, к которой был весьма неравнодушен. Ее звали Вера. Одно это имя могло привести в восторг молодого человека в то романтическое время. Но девушка обладала и иными достоинствами. Ей было девятнадцать лет. Была она ясноглаза, стройна, длиннонога, способна увлекаться и добиваться желаемого.

Вера Цингер родилась в семье профессора Московского государственного университета. Казалось, благополучное детство ей было обеспечено. Но судьба распорядилась по-другому. Через пять лет после появления Веры на свет умерла ее мать, еще через два года — отец. Веру с сестрой Наташей взяли на воспитание в семью тетки. Там сестры познали цену куска хлеба, приучились к постоянному упорному труду. Едва окончив гимназию, они попали в круговорот бурных событий революции и гражданской войны. Наталья уехала из Москвы, а Вера после краткосрочных курсов поступила на работу машинисткой в Басманный совдеп (так тогда называли районные Советы).

Активной, любознательной девушке скоро наскучило, перепечатывание бесконечных бумажек, и она перешла на работу в МВТУ лаборанткой. Но и здесь ей хотелось большего. Она стала посещать занятия драматической студии сада «Эрмитаж», а в самом МВТУ искала работы поинтересней. Так она попала в только что организованную НАЛ на Вознесенскую улицу (ныне улица Радио).

Увидев Веру, Евгений Чудаков сразу же заинтересовался ею. В ней удивительным образом сочетались европейский облик и манеры, к которым он успел проникнуться уважением в Англии, с живой русской душой, столь желанной и любимой. Но Вера была девушка с характером, держалась независимо, и Евгений долгое время не знал, как говорится, с какой стороны к ней подойти. Помогли, как ни странно, бандиты.

В девятнадцатом году в Москве появились «прыгунчики». Обряженные в устрашающие костюмы, часто на ходулях, они нападали на одиноких прохожих, отнимали деньги, одежду. Вера, несмотря на предостережения знакомых, продолжала почти каждый вечер через полгорода ходить на занятия в студию. Чудаков предложил сопровождать ее. Иногда он подвозил ее на авто. Ей, разумеется, он не сказал, что рискует нарваться на неприятности, используя автомобиль лаборатории «в личных целях». Вера великодушно приняла услуги невысокого, сдержанного, малоразговорчивого молодого человека, на которого раньше особого внимания не обращала.

Однако от поездки к поездке ее мнение о Чудакове становилось все выше. Оказалось, он прекрасно разбирается в театре, тонко понимает природу, отлично знает английский. А как умеет рассказывать об изобретателях, автомобильных гонках, причудливых судьбах машин! Через несколько месяцев Вера обнаружила, что у Евгения удивительные глаза, замечательные мягкие волосы. Их поездки от Вознесенской до «Эрмитажа» и обратный путь до Немецкой улицы (ныне улица Баумана), где Вера жила у тетки, постепенно превратились в долгие ночные прогулки по Москве, во время которых они изучали созвездия на небосклоне и вели разговоры обо всем на свете. Одну из таких прогулок, как уже было сказало, и прервал однажды ночной патруль.

Лишившись возможности использования современной техники для «обольщения», Евгений не растерялся. С упорством, проявленным уже не раз в жизни, он продолжал начатое дело. Узнав, что Вера неплохо знает французский, Евгений заявил ей о своем горячем желании изучить этот язык с ее помощью, разумеется, за соответствующую плату. Вера, как девушка деловая, на эти условия согласилась. По существовавшей в те времена традиции, платный преподаватель давал уроки ученику у него на квартире. Потому Вера стала регулярно ходить к Евгению домой. Весной 1920 года она совсем переехала в две маленькие комнатки в Токмаковом переулке.

26 ноября 1920 года сыграли свадьбу. На это ушли все «материальные фонды». Но все же молодые сумели устроить себе свадебное путешествие, и довольно экзотическое. На две недели они уехали к Вериной подруге в село Дулепово неподалеку от подмосковной станции Подсолнечная. Отец подруги работал там директором копного завода. Первый снег, прекрасные кони, солнце, играющее в гривах, быстрый бег легких санок навсегда остались в памяти четы Чудаковых.

А в январе 1921 года в ВСНХ был утвержден составленный Чудаковым проект преобразования НАЛ в НАМИ — Научный автомоторный институт. По замыслу автора проекта институт должен был стать головной научной организацией республики по исследованию автомобилей и моторов. «Амурные обстоятельства» не помешали Чудакову составить проект с чрезвычайной тщательностью. В нем оказались предусмотренными не только лаборатории, конструкторское бюро и гараж с автомобилями, но и обширный автомобильный музей, издательство для печатания технико-пропагандистских материалов по автомобилизму, столовая для сотрудников.

Итак, начало двадцатых годов внесло два крупных изменения в жизнь Евгения Чудакова. Он стал заместителем Директора одного из первых в стране научно-исследовательских институтов и мужем самой интересной из всех когда-либо встреченных им девушек.

6. Начало науки

1921 год стал знаменательным в истории страны. Советская власть доказала всему миру свою жизнеснособность. Войска Антанты были вынуждены убраться восвояси. Гражданская война закончилась разгромом белогвардейцев. Но последствия двух войн обернулись страшной разрухой, поразившей все отрасли хозяйства, охватившей все сферы жизни.

В 1920 году объем промышленной продукции России сократился по сравнению с 1913 годом в семь раз, выплавка чугуна — в тридцать пять раз, стали — в двадцать один раз. Более чем в три раза снизился грузооборот железных дорог — основного вида транспорта для дальних перевозок. Почти 70 процентов паровозов к началу двадцать первого года стояли в ремонтных депо негодные для эксплуатации.

Текстильные фабрики страны дали в 1921 году в двадцать три раза меньше тканей, чем в 1913-м. К тому же резко сократилось производство топлива и промышленного сырья. Неурожай в ряде губерний России, падение производительности крестьянских хозяйств привели к нехватке продовольствия. По сравнению с зимами 1917–1918 годов, экономическое положение страны зимой 1920/21 года было еще более суровым. Недаром последнюю часть своей трилогии «Хождение по мукам», действие которой относится к этому времени, Алексей Толстой назвал «Хмурое утро».

Но работа по становлению советской науки, по подготовке кадров квалифицированных инженеров и техников не прекращалась ни на месяц, хотя трудности, переживаемые страной, в полной мере легли на плечи и преподавателей высших учебных заведений и ученых-исследователей.