Юрий Алексеев (2) - Евгений Чудаков

В США эти соображения побудили специалистов заняться вопросами массового производства машин, технологией наиболее экономичного изготовления отдельных деталей, сборки узлов. Автозаводы Генри Форда стали первыми в мире предприятиями, на которых был осуществлен конвейерный принцип изготовления машин. Американские массовые автомобили двадцатых годов, такие, как «форд» и «шевроле», можно было считать превосходными только с точки зрения приспособленности к массовому производству. В других отношениях они обладали существенными недостатками. Серьезных исследований по проблемам устойчивости, управляемости, экономичности, долговечности машин американцы в то время не вели.

В Европе побудительным мотивом деятельности автомобильных конструкторов также стало всеобщее увлечение автомобилем после первой мировой войны. Особых успехов европейцы добились, создав множество небольших простеньких моделей «полуавтомобилей», по цене доступных рядовым покупателям. Правда, на пути к достижению этого результата были проделаны некоторые солидные научные разработки, но они касались в основном отдельных частей машин. Так, в конструкторском бюро английского автопромышленника Остина были впервые тщательно рассчитаны на прочность детали малолитражной машины «Остин-7», которая благодаря этому стала самой надежной и удобной из европейских мини-машин. А чешский автоконструктор Ганс Ледвинка разработал оригинальную компоновку небольшого автомобиля «Татра», благодаря которой машина оказалась очень прочной и дешевой. В Германии был создан самый легкий автомобиль марки «ганомаг». Он весил всего 370 килограммов.

Все эти и им подобные машины обладали наряду с немалыми достоинствами и многими недостатками. Методов создания совершенных автомобилей, автомобильной науки не было в то время и в Европе, несмотря на то, что здесь начали строиться испытательные автодромы. Одним из первых среди них стал автодром фирмы «Фиат». Открылась возможность экспериментальной проверки в короткое время многих новых материалов и конструктивных решений.

Сподвижникам Брилинга и Чудакова приходилось начинать автомобильную науку почти с нуля. У молодой республики не было средств на создание сложных испытательных стендов и автодромов, не было возможности строить, подобно американцам, по сотне двигателей или других агрегатов с деталями различных параметров для выбора наилучшего методом простого сравнения. Может быть, поэтому в НАЛ развернулись научные исследования, подобных которым не велось еще нигде.

Первый по-настоящему крупный вопрос, которым занялись исследователи, — какие требования к грузовым и легковым автомобилям предъявляет их эксплуатация в условиях России? Вопрос второй — как сконструировать автомобиль, наилучшим образом удовлетворяющий этим требованиям? Третий вопрос, без которого решение второго недостижимо, — какие взаимодействия возникают между автомобилем и дорогой, между отдельными узлами машины и между деталями узлов в процессе эксплуатации?

Решение общих вопросов распадалось на десятки частных. Те в свою очередь зависели от ответов на сотни и тысячи других. Для их решения требовались время, силы, материальные средства. Но Чудаков был уверен, что именно с разработки основ и путей становления автомобильной науки должно начинаться автомобильное дело в России. Здесь оно будет служить не удовлетворению прихотей толстосумов, не обогащению нескольких десятков крупных промышленников, не развлечению богачей, а государственным интересам, социальному прогрессу миллионов людей. Только наука могла уберечь от ошибок в конструировании, от затраты лишних материальных средств. Только наука могла обеспечить будущей автопромышленности республики успех на собственном пути развития.

В конце 1919 года в тетрадках Чудакова, которые иногда удавалось раскрывать в перерывах между заседаниями и совещаниями по административным проблемам, в паузах между решением хозяйственных вопросов, появились первые записи по расчету и теории автомобиля. Через десять лет они оформились в общие курсы «Теория автомобиля» и «Расчет автомобиля». Эти работы, став крупным явлением автомобильной науки, сделались первыми в мире стройными учебными пособиями по теории автомобилестроения. Благодаря им советская автомобильная наука и лично Чудаков получили международную известность. Но все это произошло позже.

А тогда, на рубеже двадцатых годов, пришлось решать целый ряд частных задач, поставленных на повестку дня временем. К ним относились помимо названных постройка аэросаней, сравнение различных типов заграничных автомобилей и тракторов, испытание авиамоторов, закупаемых за границей. Некоторые из этих работ, казавшихся перспективными, впоследствии были прекращены, например, развитие конструкции аэросаней, хотя и была создана специальная межведомственная комиссия по постройке аэросаней — КОМПАС. Другие работы с самого начала не сулили великих открытий. Но все они давали неопытным еще исследователям навыки научной работы, экспериментальный материал для фундамента будущих достижений и приучали молодых людей быть хозяевами дела, отвечать за сделанное в полной мере, самим строить завтрашний день.

А строился он не только по линии научно-технической. Люди оставались людьми и в то напряженное время. К Евгению Чудакову это относилось в полной мере. Тем более что был он молод, привлекателен и умел ценить красоту.

Осенним вечером 1919 года в Хамовническом районе вооруженный патруль задержал для проверки документов автомашину марки «форд», в которой находились двое. Выяснили, что машина принадлежит НАЛ, что управляет ею Евгений Алексеевич Чудаков. Пассажиркой была Вера Васильевна Цингер, сотрудница того же учреждения. Путевого листа у водителя не было, в связи с чем был составлен протокол «об использовании шофером Чудаковым автомобиля в частных целях». Протокол отправили по месту жительства водителя — в комиссариат Пречистенского района «для принятия соответствующих мер».

Из НАЛ в комиссариат послали бумагу, в которой вежливо предлагали прекратить дело «ввиду незначительности проступка». В ответ пришло письмо, в котором утверждалось, что езда на автомобилях по частным делам является проступком серьезнейшим, подсудным Революционному трибуналу. В документе, который завершил «дело шофера Чудакова», говорилось, что в НАЛ «шофера Чудакова» нет, а есть заместитель председателя коллегии инженер Чудаков, который «в соответствии со своим служебным положением имеет право распоряжаться транспортом лаборатории, как считает нужным».