Предтеча Ленина. В спорах о Нечаеве - Александр Григорьевич Гамбаров
Та же верхушка, которая шла за Нечаевым, была недостаточно революционно настроена и носилась больше с принципом демократизма, чем с необходимостью безусловного подчинения единому центру. В этом отношении принцип децентрализации был ничем иным, как уступкой со стороны Нечаева требованиям студенческого ядра в кружке. Вот почему, возвратившись из-за границы и приступив заново к организации партии, но теперь не в Петербурге, где студенчество достаточно было развращено демократизмом, а в Москве, среди совершенно незатронутой массы студенчества, Нечаев прежде всего категорически отбросил прежний принцип децентрализации, поставив во главу угла построения общества «Народной Расправы» принцип строгой централизации, единственный, при котором и возможна была настоящая революционная деятельность. Схема строения общества «Народной Расправы» представляла замечательную и единственную для того времени организационную попытку построения революционной партии.
Ничего подобного не было ни до Нечаева, ни значительно позже него. В этом отношении в лице Нечаева история имела первого и притом крупного партийного организатора. Если отбросить чисто нечаевскую терминологию и заменить ее современной терминологией, то в схеме построения «Народной Расправы» можно усмотреть прообраз современного строения партии. Свою организацию «Народной Расправы» Нечаев мыслил, как организацию, имеющую всероссийское значение. Да это и не могло быть иначе. Для завершения социальной революции необходима была прежде всего такая организация, которая могла бы опираться на широкие массы и смогла бы при помощи своего аппарата вовлечь эти массы в политическую борьбу. Выдвинутая Нечаевым система централистический развернутой сети кружков различных степеней обусловливала возможность широкого обхвата и вовлечения в революционную деятельность значительного контингента людей того или иного крупно населенного пункта или промышленного местечка.
Первичной организационной единицей для каждой данной местности являлся «основной» кружок. Члены этого «основного» кружка, распределив обязанности между собою, должны были начать развертывание кружков первой степени, организовав каждый по самостоятельному кружку.
В свою очередь, члены кружка 1-й степени должны организовать по кружку, а эти, в свою очередь, по кружку 3-й степени и т. д. Словом, если данная местность представляла собою крупнонаселенный пункт с рядом учебных заведений или промышленных предприятий, то каждый из кружков являлся как бы ячейкой в данном объединении. Во внутреннем взаимоотношении различных кружков существовала строжайшая дисциплина, вытекавшая из принципа централистического строения всей организации. Каждый из кружков низших степеней обязан был сноситься с другими кружками не иначе, как через своего руководителя, являвшегося членом следующего высшего кружка. И, наоборот, все директивы и распоряжения, идущие из центра, передавались не иначе, как через руководителя данного кружка. Согласно «Общим правилам», эта иерархическая зависимость кружков низших степеней от кружков высших степеней распространялась и на всю организацию. Если в данной местности сеть кружков уже достигала известного развертывания и способна была охватить целый ряд тех или иных объединений, для достижения полной централизации из сети кружков выделялся небольшой кадр наиболее активных членов, который возглавлял бы собою «отделение». «Отделение» представляло высшую организационную единицу для данного населенного пункта. Оно вырабатывало план работы для целой сети кружков, руководил их деятельностью, изыскивало средства, вело общую отчетность, а также сносилось с комитетом, словом, выполняло все функции современного губернского или областного центра. В свою очередь каждое из «отделений» обязано было выделять из своей среды наиболее выдающихся членов для делегирования их в центр.
Из таких делегатов должен был составиться Центральный Комитет всей организации. Руководя всей революционной работой и являясь высшим органом общества «Народной Расправы», Центральный Комитет в свою очередь должен быть связан непосредственно с заграничным центром Интернационала. Таким образом, намеченная Нечаевым схема построения «Народной Расправы» являлась по тому времени единственной и вполне законченной формой революционной организации. Ясно, что такая централистически развернутая сеть организации невозможна была без внутренней спайки и дисциплины между всеми ее членами и различными звеньями организации. Не говоря о том, что по уставу каждая отдельная организационная единица должна безусловно подчиняться следующей высшей единице, на каждом члене организации в свою очередь лежали обязанности суровой, чисто нечаевской дисциплины. Еще в «Программе революционных действий» Нечаев требовал от каждого вновь поступающего в организацию члена полного отказа от собственности, от занятий, от семейных привязанностей, поскольку все это могло мешать революционной деятельности вновь вступающего лица. Это основное положение наиболее четко Нечаев высказал в своем «Катехизисе революционера».
В разделе «Отношение революционера к самому себе» даны такие кристально-четкие положения для каждого революционера.
«Революционер – человек обреченный. У него нет ни своих интересов, ни дел, ни чувств, ни привязанностей, ни собственности, ни даже имени. Все в нем поглощено единственным, исключительным интересом, единою мыслью, единою страстью – революцией».
Оставляя пока в стороне спорный вопрос об авторстве «Катехизиса революционера», можно сказать, что в основной своей части Катехизиса принадлежит безусловно Нечаеву, а не Бакунину, как это утверждают некоторые авторы, ссылаясь на существование у Бакунина целого ряда проектов существования аналогичных «катехизисов». У Бакунина действительно существовала страсть к составлению всякого рода тайных уставов, которым он иногда придавал названия «катехизисов». Тем не менее в бакунинских «катехизисах» нет ничего подобного, что дано в «Катехизисе революционера». Даже его «тайная» «Программа союза интернациональных братьев», которую приводит в своих «Воспоминаниях» Ралли с итальянского текста, и та, несмотря на кажущееся сходство, не дает права утверждать, что автором «Катехизиса революционера» является Бакунин. «Катехизис революционера» был написан в Швейцарии летом 1869 года, в то время когда Нечаев находился в дружеских отношениях с Бакуниным. Но еще задолго до своего знакомства с Бакуниным в «Программе революционных действий Нечаев определенно указывает, что должен быть определен в подробностях строй и правила русской революционной организации, составлен катехизис, правила которого должен будет соблюдать всякий, вошедший в непосредственные сношения с организацией». Уезжая за границу, Нечаев имел в проекте готовый план этого «Катехизиса». Быть может, присутствовавший при его составлении Бакунин – не на словах только, а на деле – разорвал всякую связь с гражданскими порядками и со всем образованным миром, со всеми законами, приличиями, общепринятыми условиями и нравственностью этого мира… Он презирает общественное мнение. Он презирает
