Казнь короля Карла I. Жертва Великого мятежа: суд над монархом и его смерть. 1647–1649 - Сесили Вероника Веджвуд
В первом варианте законопроекта по созданию Высокого суда имена двух главных судей – Генри Ролла и Оливера Сент-Джона, а также лорда Уайлда, главного барона суда, – казначейства стояли во главе списка. Но все они отказались участвовать, и в акте, который был в конце концов принят, имена были просто пропущены. Все трое были назначены незадолго парламентом; все они были ярыми противниками короля. Отступничество Ролла, возможно, не было таким уж неожиданным; он был осторожным человеком преклонных лет, имевшим за плечами богатый жизненный опыт работы в суде. Он испытывал мало сочувствия к королю, который, на его взгляд, неоднократно нарушал закон страны, но по этой причине не мог участвовать в незаконной процедуре привлечения его к судебной ответственности. В любом случае Джон Уайлд не был потерей – богатый, пробивной и амбициозный, он не обладал репутацией человека образованного, и мнение о нем как о судье было невысокое.
Дезертирство Оливера Сент-Джона было гораздо более серьезным. Будучи родственником и близким другом Кромвеля, он являлся безжалостным противником короля более десяти лет. Он заработал себе репутацию, будучи советником Джона Хэмпдена в деле о «корабельных деньгах»; он подтвердил ее в своих речах против Страффорда; во время гражданской войны он вместе с Кромвелем и Вейном стоял во главе индепендентов в палате общин. Но в этой кризисной ситуации его уважение к закону и конституции, как он их понимал, совершенно отделило его от действий армии. Подобно Вейну он не мог согласиться с принудительной чисткой парламента, не желал признавать акты сократившейся палаты общин и принимать акт о создании Высокого суда правосудия для процесса над королем. Самое большее, что можно было ожидать, – это что он и другие судьи будут хранить уклончивое молчание о юридических аспектах этого дела.
Аксиомой английского закона было то, что все правосудие проистекало от монарха. Палата общин, признавая эту помеху, попыталась заменить этот краеугольный камень системы, провозгласив суверенность народа и приравняв ее к своей собственной суверенности. Следующей заботой было отдать распоряжение изготовить новую Большую печать, так как без нее возникнут явные трудности в осуществлении управления королевством, а юридическая сила существующей печати, которая несла на себе имя и изображение короля Карла, очевидно, прекратится вместе с его смертью. Роялисты горько пошутили над таким известием, заявив, что новая печать должна избавить негодяев и мерзавцев от смущения при санкционировании убийства короля от имени «Карла, милостью Божьей».
Тем временем были опубликованы имена 135 человек, номинированных в Высокий суд справедливости, которые были встречены издевками роялистов и пресвитерианцев ввиду убожества и низкого происхождения его членов – отбросов общества, сапожников, пивоваров и «других ремесленников». Это было явно не так. Даже среди офицеров армии нового образца – свыше 30 из них – большинство выдвиженцев были сельскими мелкопоместными дворянами, а некоторые и значительными землевладельцами. Люди низкого происхождения были в меньшинстве: Харрисон был клерком у адвоката, Хьюсон – башмачник, Прайд и Оки, как поговаривали, были ломовыми извозчиками у пивоваров, но, скорее всего, были сами пивоварами.
Помимо военнослужащих, имена людей, выбранных на роль судей короля, наводили на мысль не столько о народном или «демократическом» (слово, употребляемое в оскорбительном значении) суде, сколько о суде, призванном в максимальной степени представлять самые респектабельные и значимые элементы в стране. Когда палата лордов отвергла этот законопроект, было необходимо убрать имена всех английских пэров, но этот список по-прежнему могло возглавлять благородное имя лорда Ферфакса, титул барона которого был шотландский, а не английский. В список были включены: лорд Монсон, имевший ирландский титул, и двое старших сыновей английских пэров – лорд Грей из Гроуби и лорд Лайл. Также были номинированы – один рыцарь ордена Бани и 11 баронетов.
Что же касается остальных, то явно была сделана попытка включить в список представителей мелкопоместного дворянства как можно больше жителей округов и главных городов. В списке значились мэры – или бывшие мэры – Йорка, Ньюкасла, Халла, Ливерпуля, Кембриджа и Дорчестера и несколько членов Городского совета Лондона, двое из которых ранее занимали должность лорд-мэра. Рединг, Бридпорт и Грейт Ярмут были представлены своими городскими мировыми судьями; Норидж, Глостер, Шрусбери, Ноттингем, Ипсвич, Кентербери, Винчестер и другие – своими членами парламента. Но составители списка, по-видимому, не нашли никого, связанного с Бристолем, вторым по величине городом в королевстве.
Комитет, который составлял акт, действовал скорее в надежде, нежели в ожидании того, что названные лица захотят участвовать в процессе. Их согласия не всегда спрашивали – намеренное упущение, так как было бы невозможно включить в список человека, который недвусмысленно отказался, тогда как многого можно было добиться, увеличивая список за счет имен, которые производили впечатление, если и не были полностью убедительными. Например, в него были включены более сотни членов парламента, хотя средняя посещаемость заседаний теперь была гораздо ниже этого числа, а члены, которые больше не приходили на обычные заседания, скорее всего, не взяли бы на себя ответственность за суд над королем. Можно было понять, почему комитет записал имена нескольких армейских офицеров, которые в настоящий момент были заняты в отдаленных уголках королевства: Десборо, шурина Кромвеля, полковника Ламберта, полковника Овертона, полковника Ригби и активного парламентария – сэра Артура Хаслерига, который был занят преследованием преступников-роялистов и ссорами с Джоном Лилберном в Дареме. Эти люди выступали за судебный процесс и сыграли бы свою роль, если бы им позволили время и расстояния, но время и расстояния им этого не позволяли.
Полностью сознавая, что большая часть этого впечатляющего списка была только для виду, комитет допускал широкое поле для отсутствующих и установил кворум – 20 человек. Это была излишняя мера предосторожности: число комиссаров, которые противостояли королю в Вестминстер-Холле, никогда не было меньше 67 человек, и в конце 59 из них подписали ему смертный приговор. С другой стороны, 47 из названных в списке лиц ни разу не пришли на суд, а еще восемь пришли только на предварительные заседания, а не на суд.
Одного имени не было в списке – сэра Генри Вейна, который в последние четыре года был активным лидером индепендентов в палате общин. Он потерял надежду заключить Ньюпортский договор и сделал все, что было подвластно его красноречию, чтобы добиться прекращения переговоров
