Георгий Соколов - Малая земля
Не отдавая себе отчета, а просто от злости Кайда выстрелил из ракетницы. Красная ракета, шипя и разбрызгивая искры, влетела в амбразуру. Немецкие пулеметчики переполошились, вообразив, что к ним влетело черт знает что, и выскочили из дзота. Кайда и Бабутушаев расстреляли их из автомата и прыгнули в траншею, ведущую в дзот. Тут подбежали несколько матросов и командир взвода.
— Порядок, — доложил Кайда лейтенанту. — Дзот наш.
— Сигнал «Вперед!», — распорядился лейтенант.
Кайда выпустил в сторону города три зеленые ракеты.
Взвод развернулся и рассыпался по улицам, переулкам, дворам. То там, то тут раздавались в темноте автоматные очереди, взрывы гранат, крики «полундра», стоны.
Командир взвода лейтенант Карманов, Кайда, Казбанов, Бабутушаев и Уткин с «максимом» перебежали улицу и только успели забежать за дом, как поблизости разорвался снаряд. Осколком был ранен Казбанов. Стреляли из вражеского танка, ползущего по улице. Кто-то из другой группы стал забрасывать его гранатами. Танк развернулся и ушел. Вскоре гитлеровцы начали обстрел улицы снарядами и минами.
— Вперед! — крикнул Карманов. — Иначе тут нас накроют.
Они пробежали квартал и залегли. Из дома через улицу стреляли немецкие автоматчики. Уткин и Бобров развернули «максим» и открыли ответный огонь по окопам, откуда раздавались выстрелы.
Карманов повернулся к Кайде.
— Обследуйте вон тот дом, — указал он рукой.
С Кайдой пошли Лысов и Максимов.
Двери дома были открыты. Лысов остался у дверей, Максимов подошел к окну. Кайда вошел в коридор. Прислушался. Тихо. Шагнул в комнату. Пусто. Во второй комнате также никого не оказалось.
— Нэма ни одной души, — вслух произнес Кайда и уже без опаски шагнул в третью комнату.
Он не успел сделать двух шагов, как его ухватили за шею и плечи.
— Рус, сдавайся, — раздался тихий голос.
На какое-то мгновение Кайда опешил. Что делать? Вырваться и отскочить. Это в его силах. Но гитлеровцы тут же выстрелят. Но если они сразу не стали стрелять — значит, им нужен пленный.
Боевой опыт подсказал решение. Кайда бросился гитлеровцам под ноги. Падая, он увлек за собой ухвативших его немцев.
— Здесь фрицы! — успел он крикнуть.
Оказавшийся верхом на Кайде гитлеровец вцепился ему в горло и стал душить. Падая, матрос успел выхватить финку. Удар пришелся в самое сердце, и гитлеровец обмяк, разжал пальцы. Кайда хотел сбросить его с себя, но не успел, как другой гитлеровец навалился на него. А третий ухватил матроса за ногу, набросил на нее петлю из веревки и начал выкручивать ногу. От острой боли Кайда вскрикнул, рванулся, но подняться не мог. Тогда он ударил финкой навалившегося на него второго гитлеровца. Финка пронзила горло врага, и он распластался на матросе. Кайда почувствовал, как вражья кровь залила ему лицо.
В это время в комнату вбежал Лысов.
— Что с тобой, Вова? — тревожно спросил он.
Тут он увидел гитлеровца, который крутил Кайде ногу. Подбежал к нему и оглушил прикладом автомата. Гитлеровец упал. Подоспевший Максимов помог Лысову связать руки врагу.
— Стяните с меня фрицев, — попросил Кайда.
Встав, Кайда вытер лицо, забрызганное вражеской кровью, и ворчливо сказал:
— Здоровые были бугаи… Бачили, язык им понадобился… не на того позарились…
Оглушенный гитлеровец пришел в себя. Лысов поднял его и поставил на ноги.
— Добить бы его.
— Не надо, — возразил Кайда. — Поведем к командиру.
Он шагнул и поморщился от боли в ноге.
— Ты смотри, — удивился он. — Левая нога поворачивает в ту сторону, куда крутил немец. Надо же…
Ощупал ногу, снял веревку и, несмотря на боль, пытался улыбнуться.
— Ходи одна нога туда, другая сюда. А ну, братки, вправьте ногу. Ой, полегче, черти, можете совсем открутить.
Переступив несколько шагов, удовлетворенно проговорил:
— Ничего, вроде шкандыбать можно.
Он подошел к пленному гитлеровцу. Тот был почти одинакового с ним роста.
— Тоже малютка, — усмехнулся Лысов,
— Гитлер капут, — торопливо пробормотал гитлеровец, испуганно смотря на Кайду.
Матрос брезгливо сплюнул.
Заканючил, паршивец. Жидок на расправу. Не бойся, не трону. Пошли, братки.
Лысов и Максимов повели пленного, а Кайда, прихрамывая, пошел позади.
Но не успели они отойти и двух десятков шагов, как начался артиллерийский обстрел. Матросы залегли между камней. Когда стихло, они поднялись.
— Пронесло, — с облегчением сказал Кайда. — Никого не зацепило?
— Бог миловал, — отозвался Максимов и толкнул ногой пленного. — Поднимайся.
Тот лежал не шевелясь. Кайда наклонился над ним, повернул лицом вверх.
— Вот кого бог наказал, — усмехнулся он. — Осколок прямо в лоб. От своих смерть получил.
Он вынул из кармана пленного документы.
— Может, пригодятся.
Через несколько минут матросы наткнулись на своих. Из полуразрушенного дома вышел старшина первой статьи Яков Котелевец. Узнав Кайду, он обрадованно воскликнул:
— Привет, Володя!
Кайда с неменьшей радостью прижал его к груди. Они старые друзья. В прошлом году вместе служили мотористами на бронекатере «Хасановец» в Азовской флотилии. Катер был потоплен вражеской авиацией в Темрюке, и оба моториста оказались в морской пехоте.
— Откуда и куда? — спросил Котелевец.
Кайда объяснил.
— Скоро рассвет, — сказал Котелевец. — Приказано занять тут оборону. Уткин оборудует позицию своему «максиму». Помоги ему. А вон там Прохоров пристроился с противотанковым ружьем. Облюбовывайте и вы позиции на день.
Матросы остались. Кайда разыскал Уткина. Тот уже оборудовал позицию и сидел под стеной, покуривая и прикрывая огонь цигарки ладонями. Кайда подсел рядом и тоже закурил.
— Чего так тяжело дышишь? — поинтересовался Уткин.
— Запалился. До сих пор не отойду, — признался Кайда. — Чуть в плен не попал.
Когда он рассказал, как было дело, Уткин заметил: Это ты правильно сделал, что бросился им под ноги и сбил. Иначе подстрелили бы. Значит, ты теперь прихрамываешь, как Геббельс, — усмехнулся он.
— Тю на тебя! — возмутился Кайда. — Нашел с кем сравнивать. За такое сравнение ты заслуживаешь чирья на язык. Не ожидал, Утя, от тебя…
— Ладно, беру свои слова обратно, — миролюбиво сказал Уткин. — Давай-ка покопаемся в вещевых мешках и позавтракаем, пока есть время. Уже светает, денечек предвидится горячий, пообедать, может быть, и не придется.
— Все может быть, — согласился Кайда, развязывая вещевой мешок.
Наступил рассвет. На какое-то время установилась тишина. Но длилась она недолго. Ее нарушили гитлеровские пушки и минометы. По всей Станичке, по берегу стали рваться снаряды и мины. По стрельбе можно было определить, что гитлеровцы точно не знают, где находятся десантники, где они заняли оборону. Но вскоре стрельба прекратилась, и с разных сторон появились группы гитлеровских солдат. Они перебегали от дома к дому, прочесывали каждый квартал.