Бухта половины Луны - Евгений Иванов
На одном из пригорков отрылся изумительный вид на обширные просторные поля. Я притормозил с краю и опустил стекло. Свежий воздух. Цветущие запахи. Потянуло в сон. Всегда в дороге полезно прикорнуть минут хотя бы двадцать, если ты весь день за рулём. Я перебрался на пассажирское сидение и, откинув кресло, растянулся. Сразу же навалилась приятная дремота. Лёгкая музыка навевала воздушные видения.
Со стороны поля внезапно послышались утробные звуки, раздалось протяжное мычание. Приподняв голову, я обнаружил внизу стадо.
Не дадут уснуть! Я открыл дверь и вышел на обочину, чтобы спокойно отлить.
Прямо под склоном грунтовой сельской дороги, за деревянной оградкой паслось огромное коровье стадо.
Ветерок надувал с поля обволакивающий аромат свежего навоза. Пахли сочные травы. Колосилась вдали кукуруза. Красота! Во всём чувствовался порядок и добросовестный труд. Стадо, заприметив меня, повернуло морды и начало кучковаться возле ограды, с изумлением разглядывая необычайную картину – пришельца, орошавшего склон. Кто-то снова громогласно замычал. Все грозно подхватили. Быки двинулись в мою сторону.
В ту же секунду на траву под моими ногами упала чёрная тень. Пару секунд я мочился на тёмный силуэт чьей-то головы. Затем поток иссяк, я повернулся и застыл. Прямо на меня, сжимая квадратную челюсть, уставился здоровенный двухметровый коп с шерифским значком и рацией на груди. Его машина стояла сразу за моей.
Я поперхнулся, пытаясь что-нибудь выдавить, но толком не знал с чего начать.
– Э-э… Сэр… – протянул я, широчайше улыбаясь.
Он прервал, подняв руку. И показал глазами, что аппарат пора убрать в штаны.
Я быстро повиновался.
– Сэр, я просто… – снова попытался я объясниться.
Он опять резко поднял руку и перевёл взгляд в поле.
Не спеша он окинул взором холмы. Стадо.
– Неплохой денёк, не правда ли? – выдохнул он задумчиво. – Какой вид!
Мы помолчали, потрясаясь видом. Я в полном согласии солидарно покачал головой.
– Я знаю людей, которые содержат эту ферму, – продолжил он после паузы. – Они трудились здесь поколениями…
Он помолчал снова и опять медленно выдохнул, пытаясь держать себя в руках.
– А вот ты, что за хрен собачий? – добавил он, не поворачиваясь. – Покажи-ка мне свои права, сынок.
Я быстро достал пластиковую карточку из кармана и протянул, бормоча что-то вроде:
– Просто турист… Ничего больше… Со всем уважением. Прекрасный штат. Такая красота!
Он глянул на меня и снова перевёл взгляд на стадо.
Головы внизу глухо замычали, подтверждая обвинительное заключение.
Я приналёг:
– С громадным уважением. Чудесные виды. Гостеприимство. Племенное потомство. Крупнорогатый скот. Милые создания!
– Тряс тут перед ними членом? – процедил он, окидывая взглядом округу. – Каким же надо быть извращенцем, господи боже! У себя дома ты тоже мочишься, где попало?
Он медленно подошёл ко мне и посмотрел сверху вниз, прямо в глаза.
– Ты что-нибудь употреблял сегодня, дружок? – вкрадчиво спросил он.
Я помотал головой, не разжимая рта.
Он положил на капот планшет и выписал штрафной листок. Когда он исчез за холмом, я уставился на бумажку: «Явиться в суд для решения». И адрес.
Добравшись до здания суда в соседней деревеньке, я остановился перед хлипкой двухэтажной постройкой начала века и зашёл внутрь. Дождавшись очереди, встал перед барьерчиком в зале. Сверху поскрипывали лопасти деревянного вентилятора.
Судья в чёрной мантии полистала бумажки, изучила листок и посмотрела на меня, изменившись лицом. Я нервно сглотнул – только самоубийца мог умудриться обоссать частные угодья на глазах у шерифа. Воображение рисовало панические картины.
– Ваша честь! – начал я уверенным тоном линию защиты. – Со всем уважением… Прекрасный штат. Рогатый скот. Мочевой пузырь. Экстренная необходимость. Опасность для здоровья. Безопасность движения. Раскаяние. Снисхождение. Милость к падшим. Никаких сомнений. Ради всего святого! – взмолился я в крайнем душевном волнении.
Она сняла очки. Потёрла переносицу. Нацепила очки обратно. И посмотрела на меня, сжав губы.
Схватив молоток, она треснула им со всего маху по подставке, и суд огласил громогласный окрик:
– Кастрация!
Мощное эхо прокатилось под сводами старинного зала и холодком отозвалось где-то в области мошонки. Я встревожено обернулся: «Что она сказала? Вы слышали?».
Ожидавшие своей очереди на лавках лениво рассматривали стены. Алкоголик у прохода равнодушно посмотрел на свои ногти. Чёрный паренёк не вынимал из ушей наушники. Девица в рваной майке оскалилась, обнажив тёмный беззубый рот.
– Простите, вы сказали: «Кастрация»? – холодея, я попытался прояснить положение.
– Я сказала: «Наша нация!» – произнесла она, грозно нависая сверху. – Наша нация… Наш народ! Осваивал эти земли. Растил скот. И прокладывал дороги в надежде, что воспользоваться плодами трудов сможет каждый. Каждый, кто проявит необходимое уважение к нашим ценностям, правилам и законам. Мы всего лишь требуем их соблюдать!
Она набрала в лёгкие воздух, переводя дух, и выпрямилась.
Грозно мелькнул молоток:
– На первый раз – предупреждение! – бухнула она молотом по наковальне. – Следующий!
Я облегчённо выдохнул. «Ангола» и электрический стул мне сегодня не грозили.
Вернувшись в машину, я осторожно тронулся и поспешил вырулить обратно на трассу.
Через пару часов эфир заполнили радиостанции Нового Орлеана.
Ритмично покатил лихой джаз. Я приближался к городу. Впереди показалось озеро и мост, ведущий в восточные пригороды. Я решил хлебнуть кофе на заправке.
– Издалека едешь? – поинтересовался продавец на кассе.
– Навещал братишку в «Анголе», – соврал я, небрежно облокотившись на прилавок. – У вас тут оружие есть? – добавил я зачем-то.
Продавец не повёл бровью, заправляя в аппарат ленту:
– Оружие продают за мостом. Уж не знаю, что там с твоим братишкой, а у нас тут преступность выше раз в десять, чем по всем остальным штатам. Так что пушка здесь есть у каждого… И у меня тоже! – намекнул он, дескать, без глупостей тут.
Я и не собирался грабить его сегодня. Нужно сначала заехать в город. Навести кое-какие справки. Выяснить у людей, что за репутация у этого хмыря. «Поговорим позже», – решил я и отправился на мост.
Мост этот длиной в двадцать три мили пересекает озеро Пончартрейн с севера на юг. И это второй в мире по длине мост, пролегающий над водой.
Под мелькающей чередой фонарей я не спеша пересекал водную гладь. Вечерний бриз продувал салон насквозь, занося запахи с залива. За мостом, погружаясь в ночь, сиял огнями огромный город. Город-джаз. Историки спорят теперь – откуда пошло прозвище «дикси» для этих земель? Земля Дикси. Диксиленд.
По одной из версий раньше на десятидолларовых купюрах, которые печатались в Луизиане вместе с английским: «Ten», – стояло и французское: «Dix». Когда такая купюра попадала к янкам на север, они говорили: «О! Да это деньги с юга. Из Диксиленда».
Город здесь основали ещё испанцы, но потом захватили французы. При Наполеоне в дельте реки проживало уже порядка десяти тысяч. Уже тогда из них половину составляли африканские невольники. Очень скоро город стали называть Парижем Нового Света.
Орлеан стал воротами Среднего Запада, принимая грузы и отправляя их вверх по Миссисипи. У причалов выросли колёсные пароходы. К портам со всей страны потянулись железные дороги. Тёплый климат. Плодородные земли. Сразу прилипло прозвище: «Беззаботный городок». Публика с удовольствием предавалась здесь танцам и развлечениям. Перед началом Великого поста по улицам стали ходить ряженные, провожая последний день, когда ещё можно было лопать вволю на Марди Гра –
