Книга жизни. Воспоминания и размышления. Материалы к истории моего времени - Семен Маркович Дубнов
7. Позитивизм или релятивизм дают разрешение вечной проблемы, пока дух удовлетворяется этим. Релятивизм говорит: не смущайся относительностью твоего познания, ибо не может муравей иметь познание человека, а человек — познание сверхчеловека. Твоя истина для тебя, чужая — для существ низших или высших. Но трагедия в том, что дух устремляется выше данного человеку уровня познания,
8. Есть два миросозерцания: космическое и историческое. Космически я ничтожный атом в потоке мироздания, существующего миллионы лет, и все мои истины, все идеалы, дела и подвиги — ничто, тень промелькнувшая. Исторически я вместе с своим поколением и народом представляю собою уже нечто в малом мире, микрокосме человечества. Тут имеют значение и наши относительные истины и дела наши оставляют некоторый след. Космизм сам по себе страшен, и недаром древние советовали: «Не всматривайся в то, что наверху и что внизу, что недоступно твоему разуму». Историзм же спасает душу, давая ей равновесие и охраняя ее от замерзания в ледяной стихии космизма («hakerach hanora» в видении пророка Иехезкеля). Одна только традиционная религия примиряет космизм с историзмом, но для этого нужна слепая вера, что дается не каждому, имеющему научное представление о космосе.
9. Культ истины есть удел высших духовных натур, культ добра — удел эмоциональных натур, культ красоты — эстетических натур. Только сочетание этих трех культов может создать цельную гармоническую натуру.
10. Есть искатели истины и искатели справедливости. Библейские пророки называются «глашатаями истины и справедливости». Русский мыслитель Михайловский хорошо формулировал отношения между «правдой-истиной» и «правдой-справедливостью». Среди людей прежних поколений было больше индивидуалистов, искателей истины путем религии, философии или науки; в новейшее время увеличилось число искателей справедливости путем борьбы за демократию и социализм. Раньше больше стремились к познанию общего смысла жизни, к разрешению вечных вопросов и мировых загадок, но пренебрегали социальными проблемами; ныне добиваются переустройства социального мира на основах справедливости, но часто забывают о высших запросах личности. Народится ли скоро поколение, которое будет гармонически сочетать стремления к правде-истине и правде-справедливости?
11. Мера духовной личности заключается либо в обладании определенным миросозерцанием, либо в стремлении к нему. Верующий простолюдин (истинно религиозный, а не только признающий догмы и исполняющий обряды) выше интеллигента, не чувствующего потребности в определенном миросозерцании. Пора упразднить деление на «интеллигенцию» и народ и заменить его делением на духовные натуры и недуховные натуры, на людей с высшим смыслом жизни и таких, которые не имеют других потребностей, кроме «хлеба и зрелищ».
12. Как много философов, любителей мудрости, которых мудрость не любит!
13. Без веры трудно жить. Или нужно верить в Бога и его мудрое управление миром, хотя это не всегда оправдывается в действительности, или же верить в нравственный прогресс человечества, хотя и это не всегда оправдывается в истории.
14. В нашей вольнодумной юности мы много смеялись над еврейской молитвой, читаемой после известных физиологических отправлений: «Благословен тот, кто сотворил человека с мудростью и образовал в нем отверстия и трубочки, так что если бы одна из них закрылась, человек не мог бы устоять перед Богом ни одного часа». Но ведь мы из анатомии и физиологии знаем, что действительная порча одного винтика в сложной машине человеческого организма может ее совершенно разрушить. Один врач сказал мне: «Из строения человеческого тела я вижу гениального Творца». В Библии это сказано проще: «Из моей плоти я вижу Бога» (Иов 19, 26). Склонных к вере пусть удовлетворит эта гипотеза, а склонных к научному мышлению — гипотеза Дарвина о «происхождении видов».
15. Есть две этики. Этика борьбы за справедливость, выдвинутая в библейском профетизме, предполагает «святое недовольство» неправдою мира, сопротивление злу. Евангельская этика смирения и всепрощения отказывается от борьбы с насилием, ибо считает земной мир только переходной ступенью к иной жизни, небесной. Ницше назвал и библейскую, и евангельскую этику моралью рабов, в отличие от провозглашенной им «морали господ», для которых право в силе. То, что абстрактно формулировал странный философ, ныне осуществляют в самых примитивных формах германские нацисты: бестиализм против гуманизма, мораль «белокурого зверя». Этика иудаизма говорила: «Кто герой? Тот, кто владеет своими страстями». Сократовская этика тоже выдвинула принцип «воздержания» как гигиены души. Был создан отрицательный термин: «раб своих страстей». И этот раб провозглашает себя теперь приверженцем «морали господ»!
16. Однако и идея смирения не соответствует идее строгой социальной справедливости. Толстой, заимствовавший из Евангелия эту идею в форме «непротивления злу», мог еще проводить ее в личной жизни, и то с грехом пополам, но не выдержал в социальной жизни и под конец гневно крикнул насильникам: «Не могу молчать!»
17. «Пусть человек всегда будет среди гонимых, а не среди гонителей» — это изречение Талмуда имеет большое сходство с изречением Нагорной проповеди в Евангелии: «Блаженны гонимые за правду, ибо им принадлежит Царство небесное». В этих сходных выражениях у людей одной эпохи и разных лагерей замечается, однако, та же разница, что между этикой борьбы за право и этикой смирения. Смысл еврейского завета таков: если тебе поставят на выбор быть гонителем или гонимым, выбирай последнее при невозможности сопротивляться насилию, а не ради смирения и «великой награды в небесах». Это — запрет переходить в лагерь гонителей ради спасения от гонений, идти в лагерь торжествующих. Так писал и философ-жирондист Кондорсе во время французской революции, когда за ним гнались агенты якобинцев:
Ils m'ont dit: choisis d'être oppresseur ou victime.
J'embrassai le malheur et leur laissai le crime.[126]
Это выразил и русский поэт Некрасов в своей вдохновенной строфе:
От ликующих, праздно болтающих, обагряющих руки в крови,
Уведи меня в стан погибающих за великое дело любви.
18. «Не увлекайся греческою мудростью, ибо в ней есть только цвет, но нет плода». Это слово Иегуды Галеви, слишком резко характеризующее эллинский эстетизм в отличие от иудейского этизма, содержит, однако, долю истины. Эллинизм, конечно, не был пустоцветом, но поскольку в нем преобладал культ красоты, он уподоблялся ласкающему глаз и быстро опадающему весеннему цвету на дереве, между тем как культ нравственного долга представляет собою скромно прячущийся в листве плод, который остается и питает человеческую душу.
V. Государство, нация, класс
1. Государство, нация, класс — во имя господства каждого из этих принципов ведутся гражданские войны, партийная и классовая борьба, взрывающие государство изнутри и часто приводящие к международным столкновениям. Величайшая задача человечества состоит в том, чтобы примирить эти враждующие начала и добиться разграничения их сфер власти в
