Ирина Кнорринг - Золотые миры.Избранное

26/ III, 1923. Сфаят

Песенка («Это было, быть может, во сне…»)

Это было, быть может, во сне,Или в сумраке скучных и медленных дней.Только ранней зарёю почудилось мнеЗацветанье вечерних огней.

И почудилось мне, будто небо цветёт,И далёко, где вьётся гряда облаков,Недопетую песенку кто-то поёт,Позабытую песню без слов.

Звуки гасли вдали…Опустилась недвижная мгла.Всё, что мило и дорого в скуке земли,В непонятные сны облекла.

Сны цвели и прошли в небытье красоты —Отцветанья далёкого вестники.И остались одни только звуки-мечтыНедопетой, непонятой песенки.

27/ III, 1923. Сфаят

Лунный свет («Я вглядываюсь в ночь, в её беззвучный гений…»)

Я вглядываюсь в ночь, в её беззвучный гений…В прозрачной тишине струится тишина.Недвижно падают задумчивые тениИ в синей дымке высь и глубина.

В каких-то ясных очертаньях снаПлывут узоры звуков и видений,И очертанья каменных ступенейПокрыла синей дымкою луна.

Какой-то силуэт неясный и склонённыйЛежит на белом выступе стены…Какая-то мечта блуждает в дымке сонной…Всё победил неверный свет луны.И сквозь хрусталь его тоски бездоннойСтруится сказка лунной глубины.

30/ III, 1923. Сфаят

Тост («Я пью из чаши бытия…»)

Я пью из чаши бытияХолодный яд самозабвенья.Сверкает ночь, и мысль мояНесётся в жуткое сомненье.

Меня смущает чёрный сон,Я вижу тягостные муки.Из вихря песен и времёнЛетят неистовые звуки.

А нити дальних вечных звёздКак бы уходят в бесконечность…И будет мой последний тостЗа Ночь, за Красоту, за Вечность!

12/ IV, 1923. Сфаят

«Ещё не раз в тревоге зыбкой…»

Лисневскому

Ещё не раз в тревоге зыбкойТы вспомнишь пылкие мечты,Не оскорбляй ты их улыбкой,Страшись преступной высоты.

Ещё под звон тоски обидной,Под вещий грохот дальних бурьИ ты взлетишь душой пустыннойВ нерукотворную лазурь.

И в жизни дерзко-прихотливой,Сомненья потопив в вине,Ещё не раз порой тоскливойТы будешь думать обо мне.

15/ IV, 1923. Сфаят

Блоку («Когда в вещании зарниц…»)

Когда в вещании зарницПредвижу я тоску и муки —В знакомом шелесте страницЛовлю я трепетные звуки.

В них я ищу тоски моейБеззвучный взгляд и холод зыбкийИ в чёрном бархате ночейЛюбимый образ без улыбки.

И в вечный сон, и в мощный стонСлились печаль и боль сомненья,И от страниц, где думал он, —Ищу спасенья.

21/ IV, 1923. Сфаят

«Мы — сухая, как осень, трава…»

Мы — сухая, как осень, траваНа печальном заросшем болоте,Повторяются дни и слова,И теряются в мелкой невзгоде.

Безглагольность, покорность, судьба,Монотонные, вечные звуки…Здесь давно прекратилась борьба,Опустились усталые руки.

И чем больше устала душаИ больнее сковала невзгода —Тем отраднее стон камышаИ сильней завлекает болото…

10/ V, 1923. Сфаят

«Как много брошено камней…»

Как много брошено камнейНа путь, усеянный цветами,Как много затерялось дней,Залитых яркими лучами.

Как страшно не смотреть назад,Взглянуть на призрачные звенья:Там только слов унылый ряд,Одни бездушные виденья.

Всё стало горько, как полынь…Чего-то жду, иду куда-то,И пробираюсь средь маслин,Залитых заревом заката.

Как смутен стон души моей!Как странно-тихо над полями!Как много брошено камнейНа путь, усеянный цветами!..

11/ V, 1923. Сфаят

«Лежу в траве, под развесистой фигой…»

Лежу в траве, под развесистой фигойВ полдень весенних грёз.Ветер треплет страницы раскрытой книги,Играет прядью волос.

Склон холма желтеет цветами,Гляжу в беззакатную высь…Нет ничего и там, за облаками,Дни, как сны, пронеслись…

Нет оправданья жизненным ступеням,Всё бесследно пройдёт,Под палящим солнцем стелятся тени —Слёз моих никто не поймёт.

Этих слёз не счесть и не измерить,Моё безверье темно!Всё равно, я буду ещё молча веритьВ то, чему быть суждено.

11/ V, 1923. Сфаят

Минута («Я не знаю, что мне надо…»)

Я не знаю, что мне надо,Что мрачит мой яркий день,Безнадёжная утрата,Иль тоскующая лень?

Что разбило, что сломилоКрылья резвые весны?Где в душе моей светилаБезымянной глубины?

Где звенящие напевыИ восторги бытия?Всё, как в сказке.Где вы, где вы,Тусклой юности друзья?

11/ V, 1923. Сфаят

Недосказанное («Были в сиянии тонкие свечи…»)

Были в сиянии тонкие свечи,И красные лампады, и тёмные лики…Были туманны мимолётные встречиИ на белом платье вечерние блики.

Скрывалась сила в крови заката,Бились в душе весенние звоны…А ночью — острые лучи лампады,И тревожный шёпот у тёмной иконы.

25/ V, 1923. Сфаят