Чак Лашевски - Радикал рок-н-ролла: жизнь и таинственная смерть Дина Рида

Следующим вечером, по возвращении домой, Рид обнаружил то, что не заметил, когда уезжал на работу: красные серп и молот были нарисованы на гаражных воротах. В тот вечер прибыли четверо вооруженных юношей, добровольно взявших на себя обязанности по охране их дома. Они назвались перонистами, последователями бывшего харизматичного президента Хуана Перона и его жены Эвиты. Молодые люди выразили восхищение трудами Рида в защиту обездоленных и рассказали, что прошлой ночью у его дома находились оплачиваемые киллеры, возможно, направляемые политической полицией. Мужчины вызвались охранять его дом, и Рид принял их предложение. В течение двух месяцев они несли дежурство, временами вступая в огневые стычки, но ни одна пуля больше не ударила по дому. Дин и Патриция теперь ночевали только в гостевой комнате, где они чувствовали себя более защищенными. Супруги также обзавелись револьверами.[106]

Рид не собирался больше оказываться в ситуации, когда единственным вооружением ему служили кухонные принадлежности. «Он всегда принимал на себя серьезные риски, — говорил друг Рида Марв Давидов. — И принимал их максимально». [107]

В письме матери Патриции Рид попытался обрисовать некоторые события, получившие огласку, опустив при этом описание тех происшествий, которые могли послужить поводом для волнений об их безопасности. «Две недели прошли восхитительно. На прошлой неделе был произведен в Почетные Пожарные за спасение человеческой жизни. Также на прошлой неделе мое имя появилось в списке — наподобие "черных списков" в канун французской революции, — называющем меня коммунистом. Поскольку мое имя значилось в ряду великолепных писателей и просветителей, это не сильно меня встревожило. Но затем следующей ночью какие-то бандиты приходили к нашему дому и, пока мы спали, намалевали красной краской серпы и молоты по всему дому. Газетчики раздобыли информацию у полиции, и новость вырвалась на первые полосы газет, сообщая о том, что какие-то фанатики из правых атаковали мой дом. И вот с тех пор ежедневно приходят несколько вооруженных человек, предложивших сражаться за меня. Каждую ночь у нас в доме располагается полицейский пост, а когда я отправляюсь на работу, один полицейский следует со мной. Все это ужасно глупо, но так Пэтти чувствует себя намного спокойнее».[108]

Трудно представить себе ненависть, более чужеродную, чем та, что была направлена на чету Рид. Супруги были популярны в Мексике. Рида горячо любили в Чили, Аргентине и в других странах Южной Америки, где он регулярно выступал в течение последних трех лет. Дин и Патриция ожидали примерно такого же отношения, когда в конце 1964 года прибыли в Буэнос-Айрес. Дин приобрел двухэтажный дом под черепичной крышей, облицованный белой штукатуркой, с четырьмя спальнями внутри. На заднем дворе, величиной в пару акров, располагался бассейн и росли сосны. Основная, самая большая, спальная комната находилась на втором этаже, ее окна и балкон выходили на боковую улицу, окаймленную высокими дубами с пышными кронами, дававшими приятную тенистую прохладу в летний зной. Дом был роскошный, и он обслуживался двумя помощниками по хозяйству.[109]

У Рида не было проблем с оплатой. Он объезжал округу, выступая перед полными залами в Чили и Аргентине. Он вел еженедельное телевизионное шоу в Буэнос-Айресе и вместе со своим другом, популярным певцом Палито Ортега снялся в фильме «Моя первая любовь» («Mi Primera Novia»), который имел большой кассовый успех.

Однако материальный достаток Рида, вместо того чтобы изолировать его от царившей вокруг отчаянной нищеты, казалось, ускорял движение ей навстречу. Награждение Мартина Лютера Кинга Нобелевской премией мира для Рида явилось подтверждением правильности выбранного им пути. «С каждым уходящим годом я все больше убеждаюсь в том, что пацифизм должен стать способом жизни порабощенных народов и стран ради достижения ими своих прав и свобод, — писал Рид. — Он (Кинг) доказал, что быть пацифистом не означает сидения на заднице и дозволения другому человеку или стране использовать вас в своих интересах. Он показал, что пацифисты — не слюнтяи и трусы, и что только наиболее отважные люди могут быть пацифистами. Пусть народы Латинской Америки изучат нашу "черную революцию" и используют ее как путеводную нить для своих революций, прежде чем разразятся кровавые восстания, которые подневольные народы поднимут против своих военных диктатур».[110]

Поощряя такой вид невооруженной борьбы, Рид выступал на собраниях профсоюзов и митингах протеста. Как позже напишет сам Рид: «В Южной Америке существуют только три категории людей: привилегированный класс, слепые и революционеры. Я стал революционером».[111]

В другом интервью он конкретизирует то, что с ним происходило. «Южная Америка изменила мою жизнь, поскольку там разница между правосудием и несправедливостью, богатством и бедностью слишком очевидна. Так что вам приходится занимать какую-то позицию. Я стал революционером. Вы либо поддерживаете статус кво, означающий приверженность двадцати процентам владеющих всеми богатствами и мощью, либо встаете на сторону восьмидесяти процентов неграмотных и голодных — тех, кто нуждается в лучшем будущем. Я чувствовал, что известность, которую благодаря судьбе я приобрел в Южной Америке, должна быть посвящена поддержке этих восьмидесяти процентов».[112]

Одним из проводников в его революционном путешествии стал аргентинский писатель Альфредо Варела (Alfredo Varela). Рид познакомился с ним через его 13-летнюю дочку. Выступая безвозмездно на одном из профсоюзных митингов, он заметил скромную девочку, на которую его музыка не оказывала такого же воздействия, как на весь столпившийся народ. Теперь уже Рид ожидал восторженного отношения всей аудитории к своим выступлениям, и если он замечал хотя бы одного недовольного человека из тысячи, это его беспокоило. Рид разыскал девочку с целью выяснить, отчего его музыка не находит отклика в ее душе. Девочка ответила, что музыка ей понравилась, но его политическая позиция ей нравится больше, и пригласила Дина на ужин в кругу семьи, с тем чтобы он мог познакомиться с ее отцом. Рид принял приглашение, и когда на следующий день прибыл к ним в гости, то был удивлен, обнаружив, что отцом девочки является известный писатель.[113]

Варела был осведомлен об открытой поддержке, которую Рид оказывает беднякам и таким организациям, как профсоюзы рабочих, пытающимся изменить к лучшему людскую долю. Варела являлся активным сторонником правительства левого толка, которое бы перераспределило богатства. К этому знакомству стремились оба, и, став настоящими друзьями, они часто общались и встречались за обедами.