Нина Риччи - Виктория Викторовна Балашова
Гастону, конечно, были хорошо знакомы многие городки в Атлантической Луаре, и он предпочел бы отдыхать где-нибудь на Лазурном Берегу, а если на Атлантике, то южнее – в Довиле или Биаррице, где, кстати, весьма охотно отдыхала имевшая там бутики Коко Шанель. Но Нина Риччи предпочитала спокойный отдых, прогулки по пустынным берегам Ба-сюр-Мер, где песчаные пляжи переходили в скалистые обрывы. Казалось, она забыла о моде, клиентках, суете перед показами. «В 49 лет она мечтала провести спокойные дни между своей парижской квартирой недалеко от площади Этуаль, домом в Барбизоне и виллой в Бретани “Кёр Жанник”. Ее карьера закончилась закрытием лома “Раффин”… Для Нины Риччи это была долгожданная возможность уйти на пенсию и жить на заработанные деньги, наслаждаться удовольствием посвятить себя выращиванию цветов в Бретани, гулять по лесам Барбизона, которые она так любила»[24]. Семья тоже больше не требовала ее внимания: за матерью ухаживала Адельгиза, другие сестры жили в Монако со своими мужьями, брат изредка писал из Южной Америки.
У женщин в 1920—1930-е годы появилась не только возможность работать, но и несколько иначе, чем ранее, отдыхать. Именно тогда в свободное время те, кто не имел достаточно денег, чтобы ходить по ресторанам и театрам, начали проводить его в универмагах. Необязательно было что-то покупать – вполне достаточно просто смотреть на витрины или ходить между рядами вывешенной для примерки одежды. Эмиль Золя писал: «Церкви опустели, а магазины заполнились толпами женщин, жаждущих заполнить свое свободное время и найти смысл своей пустой жизни. Культ души заменили культом тела – культом красоты и моды». При наличии денег женщины ехали на курорты и вовсе не стремились на работу. Работа по-прежнему оставалась «привилегией» бедных. Но появились такие места, где работали по велению сердца (учителя, медсестры) или для применения своего таланта (люди творческих профессий). Разрыв между женщинами, вынужденными работать, чтобы иметь хоть какой-то доход, и женщинами, имевшими совершенно иной статус в обществе, был огромен. Очутиться в положении Нины Риччи, когда тяжелая, изнурительная работа в начале карьеры приводила к финансовому успеху, хотели многие. И тогда вместо прогулок по универмагам становились доступными куда более интересные увлечения: казино, скачки, парижские театры… Большинство, заработав деньги, не хотели продолжать трудиться, устав за годы тяжелой работы, – борьба за равные права с мужчинами охватывала многих, а вот пользоваться некоторыми результатами этой борьбы хотелось далеко не всем.
В сорок шесть лет Нина Риччи чувствовала себя полной сил и энергии, но – увольте! – не для работы. Ей нравилось придумывать наряды, однако долгие годы она тратила на это не так уж много времени. Усталость от работы объяснялась просто: кроме творческой составляющей в ней присутствовала огромная доля совсем не вдохновляющего труда. Первые годы в ателье нарабатывались необходимые навыки, позже прибавились управленческие функции. Когда Бернар Раффин устранился от дел, Нина Риччи фактически единолично следила за всеми делами дома моды. Конечно, это позволило ей сколотить состояние, но смерть Раффина подтолкнула к единственно верному, как виделось на тот момент, решению – начать наслаждаться жизнью. Муж Нину в этом полностью поддерживал. В 1929 году ему исполнилось пятьдесят шесть лет, и он еще больше, чем жена, желал покоя. Его магазин приносил небольшой, но стабильный доход. Бывшей жене Гастон хоть и оказывал финансовую помощь, но небольшую: детей в том браке не было, а Берта продолжала работать.
Отношения Нины и Гастона сложно назвать страстными, что скорее свойственно молодости. Нина видела в них продолжение семейных традиций. Ее привлекали не итальянские страсти, какие мы обычно представляем себе по фильмам, а напротив, стабильность и верность в большой дружной семье. Большая семья Ниелли давно распалась, остались лишь воспоминания о днях, проведенных в бедности, хотя именно тогда соблюдались традиции и оставалась надежда на их поддержание следующими поколениями. Однако после переезда во Францию семья Ниелли все больше отдалялась от всего, что связывало их с Италией. Нина Риччи и ее потомки станут французским брендом, несмотря на сильное внешнее сходство с итальянскими предками.
Но вернемся к концу 1920-х – началу 1930-х годов. Брак с Гастоном виделся Нине островком стабильности и надежности. Там не было места предательству, бурям и страстям человеческим. В этом браке сочеталось все, что воплощала в себе новая буржуазная семья. Если мы опять сравним Нину Риччи с ее сверстницей Коко Шанель, то у последней мы увидим сплошной ряд неудач в личной жизни и упрямое стремление доказать всем, насколько она не просто успешна, но имеет право на этот успех. Нина, напротив, создала крепкую семью и ничего никому не пыталась доказывать, кроме самой себя: успех был достигнут, и можно было спокойно расслабиться.
Впрочем, Нина Риччи совсем не чуралась окружать себя красивыми вещами. К тому же у нее была еще одна страсть – машины. Новым приобретением стал белый кадиллак. История этого автомобиля под стать хозяйке: вкус, качество, легкость, категория люкс. Автор конструкции – Генри Лиланд, начинавший карьеру на заводе, который производил машинное оборудование, а также на оружейных заводах, включая заводы Кольта. Он быстро стал выдающимся инженером, использовавшим свои знания в самых разных областях. Вместе с Генри Фордом уже в Детройте сконструировал первый автомобиль – тогда «кадиллак» очень походил на модели Форда, но отличался более высокой надежностью. Компанию Лиланд назвал «Кадиллак» в честь основателя Детройта. В 1907 году на глазах у изумленной публики автомобиль разобрали на детали, снова собрали, и он проехал порядка восьмисот километров. В 1909 году собственником компании стал «Дженерал Моторс». С самого начала огромное внимание уделялось отделке автомобиля, которая должна была выделять его среди прочих. Кроме того, это первый автомобиль со стальной крышей (ранее их делали из дерева). Особенно много «кадиллаков» поставили во Францию во время Первой мировой войны для американских офицеров. В 1922 году новую модель оснастили дворниками и зеркалом заднего вида. Если говорить о том, на какую публику ориентировались создатели, то можно отметить, что Нина Риччи четко попадала в целевой сегмент рынка: дорогой, но не эксклюзивный автомобиль для массового покупателя высшего социального класса – людей с деньгами, желавшими произвести впечатление и показать свой статус. Когда-то таких было немного, но в XX веке в эту прослойку стало попасть легче: высший класс теперь ассоциировался не только с аристократией, но и с владельцами собственных компаний, собственного бизнеса.
Белые кадиллаки были чуть меньше размером, чем предыдущие модели,
