Александр Бушков - Сталин. Схватка у штурвала

Коминтерн вовсю действовал, не ограничиваясь детскими шалостями в виде пропаганды и агитации. Размах был посерьёзнее…

В Болгарии устроили взрыв в Софийском соборе. И подняли вооруженное восстание. Правда, его не поддержала многочисленная и влиятельная Крестьянская партия, против которой коминтерновцы как раз и выступали, не стесняясь в выражениях, и мятежников оказалось довольно мало. В Болгарии тогда стояли белогвардейские части, которых хлебом не корми, дай только порубать красных независимо от национальности. Они главным образом и стали той ударной силой, что с «революцией» покончила.

В тот же год — 1923-й — Коминтерн стянул в Германию немаленькие силы, чтобы устроить там революционный переворот. Золота и оружия было затрачено изрядно, но сколько-нибудь масштабных боев не случилось, на призыв товарища Тельмана откликнулось до обидного мало народа…

Годом позже коминтерновские «красные бригады» атаковали здания правительства, казармы и узлы связи в Таллине, намереваясь поднять более-менее масштабную заварушку, чтобы тут же «пригласить» стоящие наготове у границы регулярные части РККА и ввести в Эстонии Советскую власть. Провалилась и эта затея — никто боевиков не поддержал, и с ними, вопреки анекдотам об извечной эстонской медлительности, покончили так быстро, что никакого «революционного правительства» они создать не успели.

Когда в 1926 г. забастовали английские шахтеры, Коминтерн откликнулся мгновенно: перевел им громадные суммы в валюте, организовал в СССР массовые манифестации в поддержку. И кончилось все это тем, что обозленное английское правительство разорвало дипломатические отношения с СССР. Да вдобавок во время полицейского налета на британско-советскую торговую организацию (очередную «крышу» Коминтерна) была захвачена масса крайне пикантных бумаг — директивы Зиновьева по развитию английской революции, детальные, подробные. Кое-кто до сих пор упорно уверяет, будто эти бумаги были поддельными…

Это — самые крупные акции. Хватало других, более мелких, по всему свету. Примечательная деталь: повсюду с завидной регулярностью коминтерновские авантюры проваливались одна за другой. Огромные деньги тратились безо всякой пользы. Мало того — их вульгарно и примитивно разворовывали. Вокруг Коминтерна крутилось множество авантюристов, усмотревших прекрасную возможность поднажиться.

Один характерный пример. Некий Яков Рейс, он же «товарищ Томас», представитель Коминтерна в Германии, так замотался с текущими делами, что мимоходом задевал куда-то двести тысяч золотых рублей, в которых не смог отчитаться перед московским начальством. Сначала он утверждал, что никаких таких двухсот тысяч у него не было. Не получал. Когда ему доказали с документами в руках, что получал все же, товарищ Томас через некоторое время заявил, что «нашел их заделанными в стуле или столе». Между прочим, 200 000 рублей золотом — это примерно сто пятьдесят пять килограммов золота, ни в какой стол или стул физически не поместятся…

Самое комическое — это вердикт комиссии. «Личной корысти» со стороны Томаса она не обнаружила. И бестрепетной рукой подмахнула такое заключение: «Комиссия затрудняется найти для всего инцидента правдоподобное и заслуживающее доверия объяснение».

Лично я назвал бы членов этой комиссии шизофрениками, хотя Пятницкий-младший предпочитает именовать их гораздо более возвышенно…

Когда чуть позже Сталин всё же создал настоящую комиссию для проверки этой и ей подобных махинаций, моментально выяснилось, что «товарищ Томас» в жизни не был членом какой бы то ни было коммунистической партии. Верхушка Коминтерна — Зиновьев, Бухарин, Рыков — твердила, что это ошибка, что Томас старый партиец, хотя никаких документов у него нет. Эта бражка тогда ещё была достаточно сильна, и дело кончилось ничем — Томас благополучно смылся из Москвы, хотя за ним числились и другие махинации…

Примерно та же картина наблюдалась в Южной Америке. Там коминтерновцы наметили широчайший план подрывных мероприятий. В Бразилии предполагалось использовать тамошнюю легальную компартию (естественно, взяв ее на полное обеспечение, как и все прочие), в Боливии — поднять восстание индейцев и метисов, среди которых большое влияние имели анархисты. Были свои, столь же эпохальные, замыслы для Аргентины и Уругвая, Чили и Перу.

Кончилось все это пшиком. Разве что где-то витрину разбили на пару песо, а где-то пальнули в окно полицейскому сержанту. И все бы ничего, но на эти латиноамериканские утопии было ухлопано примерно двести тысяч долларов (а тогдашний доллар равнялся примерно десяти нынешним), причем часть денег, как в Коминтерне водилось, растратил тамошний представитель Краевский: банкеты закатывал, жену бриллиантами увешивал, платил местным газетам, печатавшим о нем хвалебные статьи, где его ставили рядом с Лениным…

И этот бардак творился по всему белу свету! Миллионы в золоте выбрасывались на бессмысленные прожекты, на утопические планы, ни один из которых, даже самый пустяковый, самый мелкий, не привёл к успеху.

Зато как приятно было восседать в президиумах «всемирных съездов», толкать громовые цветистые речи, протягивать ручку для лобызания многочисленным зарубежным холуям, прекрасно понимавшим, кому они обязаны столь сытой и вольготной жизнью в качестве «доверенных лиц Коминтерна»! Все бездельники, пустомели, позеры и любители сладкой жизни, какие только имелись среди большевиков, концентрировались в Коминтерне. Ставки, повторяю, были грандиознейшие: средства для имитации бурной деятельности выделялись немереные, а вот отчет перед кем бы то ни было держать не приходилось…

Создалась классическая картина, обстоятельно описанная как английским писателем С. Паркинсоном, так и его многочисленными коллегами по перу: существовала огромная, вхолостую крутившаяся бюрократическая машина, согласно «законам Паркинсона» озабоченная лишь собственным бесперебойным процветанием…

Понемногу её взялся прижимать Сталин. К середине двадцатых в партии окончательно оформились две точки зрения: согласно одной следовало и дальше бросать все, что возможно, в бездонную топку «мировой революции». Ее отстаивали Троцкий, Зиновьев, Каменев, Бухарин, Пятницкий и дюжина вождишек помельче.

Была и другая, которую стали проводить в жизнь Сталин и те, кто его взгляды разделял. Они открыто говорили, что надежды на «мировую революцию» беспочвенны и напрасны. В своем докладе на XIV съезде ВКП(б) Сталин подробно и аргументированно объяснял, что произошла стабилизация капиталистической системы, что в Европе наступил «отлив революционных волн». Он, конечно, отдавал дань штампам (на дворе стоял пока что 1925 год), но недвусмысленно выступал за строительство социализма в одной стране. На это и следовало направить все средства, ресурсы и силы, а не на прежние утопические эксперименты…