Наше неушедшее время - Аполлон Борисович Давидсон
Вот тут и началось! Секретарь партбюро пожаловался секретарю Фрунзенского райкома партии, что обстановка в институте неблагополучная. Аргументация самая простая, самая доходчивая: «загрязненность кадров». Провели реорганизацию совета. Вывели из него даже Ольдерогге и академика Губера.
Секретарь партбюро П.Н. Третьяков стал обвинять дирекцию даже на заседании бюро отделения экономики Академии наук. И пошло… Все это страшно расстраивало Потехина и, я уверен, сократило его дни.
Кончилось тем, что боясь дальнейших конфликтов и склок внутри института и дальнейшего вмешательства райкома, академик-секретарь отделения экономики А.А. Арзуманян счел за лучшее, нарушив академические традиции, назначить институту нового директора. Хотя Потехин был еще жив… Этот директор никакого отношения к изучению Африки не имел.
Видя все это, Р.А. Ульяновский настойчиво хотел, чтобы моя деятельность была связана с властными структурами. Но для этого первым шагом обязательно должно было стать мое вступление в партию. В 1959 году Ульяновский – он тогда был заместителем директора Института востоковедения – требовал от парторга нашего отдела Африки, чтобы тот убедил меня вступить в партию. А в 1960-х, когда Ульяновский стал заместителем главы Международного отдела ЦК КПСС, он дважды вызывал меня и спрашивал:
– Я Вам даю свою рекомендацию. Почему Вы отказываетесь?
Ну, первый раз я ответил, что в Институте востоковедения я не успел еще выполнить одну из плановых работ. Он засмеялся:
– Моей рекомендации это не помешает.
Во второй раз я уже позволил себе ответить резче:
– А если я беспартийный, то не могу ездить ни в Африку, ни на Запад?
Так я отказался делать карьеру, хотя он это настойчиво предлагал.
Через много лет Е.М. Примаков, назначенный министром иностранных дел, хотел, чтобы я стал послом в Южно-Африканской Республике. Я отказался. Не для меня это.
* * *
И все же изменившаяся ситуация немного давала возможность работать над тем, чем хотелось заниматься давно.
У нас принято было абсолютно все беды Африки валить на колониализм. Я же хотел, ни в коем случае не обеляя колониализм, показать, что обстановка сложнее: написать о давней борьбе между народами шона и ндебеле (сейчас их страна именуется Зимбабве). Добивался я издания романа южноафриканского писателя Питера Абрахамса «Венок Майклу Удомо». Автор еще в первой половине 1950-х хотел показать, какой сложной будет обстановка в тех странах Африки, которым удастся уйти из-под прямого господства колониализма. Московские издательства не приветствовали моих усилий, но все-таки шаг за шагом мне удалось убедить их.
Иными словами, я хотел показать, что ситуация в Африке сложнее, чем только противостояние колониализма и антиколониализма. Роман Питера Абрахамса был наконец издан и на русском языке – в 1965 году.
Все это ни в коем случае не ослабляло главного противоречия: между европейским колониализмом и антиколониальными силами. Но, как я считал, внутриафриканские сложности тоже должны учитываться.
Несколько лет работы с документами и дали мне возможность подготовить книгу «Облик далекой страны»: о том, какова была Южная Африка в конце XIX и в первой четверти ХХ века. Я попытался разглядеть различные антиколониальные движения. А в книге «Зов дальних морей» (изданной тиражом 50 тыс. экземпляров) – причины интереса европейцев к Южной Африке.
Для лучшего понимания английского колониализма я работал над книгой «Сесиль Родс и его время». На мое предложение опубликовать ее в издательстве «Прогресс» прозвучало возмущение: «Что же, сегодня будем выпускать книгу о Родсе, тогда завтра придется издавать книгу о Гитлере!» Но затем она вышла пятью изданиями: в России дважды на русском и один раз на английском (первое русское издание – тиражом 50 тыс. экземпляров). Затем выходила дважды в Южно-Африканской Республике.
Четверть века – с конца 1950-х до середины 1980-х – в СССР издавалось много переводов африканской литературы. В 1983 году вышли тиражом в 50 тыс. экземпляров «Избранные произведения писателей Тропической Африки» и «Избранные произведения писателей Южной Африки». Выходила и европейская романтическая литература об Африке. Роман Хаггарда «Копи царя Соломона» вышел в 1982 году даже в Иркутске в Восточно-Сибирском книжном издательстве, причем тиражом в 100 тыс. экземпляров.
Я считал, что русский читатель должен знать художественную литературу Черной Африки. Поэтому рекомендовал книги для перевода, редактировал их и писал к ним предисловия, заключения, комментарии.
Читал лекции – и не только студентам МГУ и Университета Дружбы народов, но и дипломатам – созданному в конце 1950-х отделу Африки Министерства иностранных дел. Он был составлен из дипломатов опытных, но никогда не занимавшихся проблемами Африки.
С конца 1950-х стали приезжать из Африки известные писатели, журналисты. Сенегалец Алиун Диоп, редактор журнала «Презанс Африкен». Афроамериканский историк Уильям Дюбуа. Певец Поль Робсон.
Робсону и Дюбуа Институт востоковедения устроил торжественные встречи. Поскольку в апреле 1958-го вышла моя книга (это была первая книга нашего отдела), то меня им представили, и я с ними поговорил.
На Ташкентскую конференцию писателей стран Азии и Африки в октябре 1958-го приехали гости с Мадагаскара, из Ганы, Камеруна, Дагомеи, Сенегала, Сомали, Уганды, Нигерии, Анголы. Почти все они бывали и у нас в Институте востоковедения, а затем в Институте Африки.
Мое первое знакомство с деятелем Африканского национального конгресса, крупнейшей партии африканцев ЮАР, произошло летом 1957 года в Москве, на Всемирном фестивале молодежи и студентов. Среди приехавших южноафриканцев был и Джордж Найкер, член Африканского национального конгресса. Несколько вечеров он рассказывал мне о конгрессе. От него я узнал много такого, чего в южноафриканской печати не нашел бы. Потом, в 1990-х, я снова его встретил, уже в ЮАР. Он успел за это время посидеть в тюрьме.
* * *
На рубеже 1950-х и 1960-х в Москву стали приезжать деятели АНК и тесно сотрудничавшей с ним южноафриканской компартии. Эта партия была под запретом правительства ЮАР с 1950 года, АНК – с 1960-го.
Тогда я познакомился со многими лидерами и активистами АНК и компартии. Особенно интересны мне были подробные беседы с Мозесом Котане и Джоном Марксом. Их судьбы помогли понять не только многое в Южной Африке, но и некоторые страницы истории нашей страны. В 1930-х их компартия, как и другие компартии, вынуждена была проводить сталинскую политику «большевизации» коммунистического движения. И я узнал, как Мозесу Котане пришлось участвовать в изгнании его коллеги Джона Маркса из их компартии. А затем – участвовать в восстановлении его прав, и снова сотрудничать с ним.
Важным для меня было общение с коммунистами из семей, приехавших в Южную Африку из Латвии и Литвы.
И с Брайеном Бантингом. Его отец был одним из создателей южноафриканской компартии. Затем, в начале 1930-х,
