Федор Раззаков - Дин Рид: трагедия красного ковбоя

Поставив точку в своем письме, Дин сложил листы обратно в кожаную папку, после чего открыл пузырек с родедормом и высыпал на ладонь целую горсть пилюль. Помедлив секунду, он отправил их в рот одну за другой. Затем в течение нескольких минут сидел неподвижно, закрыв глаза. Наконец он вновь вернулся к реальности и, выбравшись из автомобиля, нетвердой походкой отправился к берегу озера. Стояла тихая июньская ночь, и было довольно прохладно. Но Дин не чувствовал холода, будучи в джинсовой куртке, да еще в состоянии, когда вообще не обращаешь внимания на внешние факторы.

Дойдя до берега, Дин, не сбавляя шага, вошел в воду. Когда вода дошла ему до груди, он поплыл. Дин хорошо плавал, так как еще в школе активно занимался этим видом спорта и даже побеждал на соревнованиях. Где-то на середине озера Дин перевернулся на спину и какое-то время пребывал в таком положении, глядя остановившимся взглядом на звездное небо. Силы уже покидали его, разум затуманивался. О чем он мог думать в эти мгновения? Можеть быть, вспоминал свою жизнь? Или в последний раз прощался со своими близкими? Собственно, за них он мог быть спокоен. Старшая дочь Рамона была уже взрослой и самостоятельной девушкой, Патрисия тоже устроена – у нее есть муж, она работает в престижном месте, мама живет с любимым человеком. Вторая дочь, Наташа, тоже не пропадет в надежных руках Вибке. Как и Александр, сын Ренаты. Еще оставалась Рада – московская любовь Дина, с которой он встречался в последние годы своей жизни. Эта девушка была без ума от него и согласна была идти за ним хоть на край света. Другое дело, хотел ли этого сам Дин? Видимо, нет, если так и не решился сделать окончательный выбор между нею и Ренатой.

В течение нескольких минут Дин глядел в темное июньское небо. Его взгляд остановился на безымянной звезде, тускло мерцавшей на огромном небосклоне. «Эта звезда погасла много тысяч лет назад, но свет ее до сих пор виден нам, – пронеслось в затуманенном сознании Дина. – Будет ли светить моя звезда, после того как меня не станет?»

Через секунду вода озера поглотила Дина с головой. И ничто в тот миг не нарушило покоя прибрежных мест – ни один звук не известил мир о том, что секунду назад здесь произошла трагедия.

Эпилог

Дина хватились только через сутки. Продюсер Геррет Лист стал разыскивать его, чтобы обговорить новые подробности запуска фильма «Опасная близость», и был крайне удивлен, когда ему сообщили, что Дин уже сутки находится у него. «Я его не видел три дня», – заявил обескураженный Лист. А когда то же самое заявили и другие друзья Дина, стало ясно, что случилось что-то неординарное. Нет, о гибели Дина речи еще не шло, но какая-то тревога уже поселилась в сердцах всех, кто его знал. Особенно в сердце Эбергарта Фенша, который хорошо помнил попытку суицида Дина несколькими днями ранее.

14 июня к делу поисков Дина была подключена уголовная полиция ГДР и «Штази» (расследованием руководили начальник отдела ХХ «Штази» генерал-лейтенант Пауль Кинберг и сын президента Народной палаты ГДР Томас Зиндерманн, бывший в ту пору начальником уголовной полиции). Тут же были наведены справки о том, кто выезжал из страны в последних два дня, но имени Дина Рида среди этих людей не было. Он не появлялся ни в аэропорту, ни на одном из вокзалов, ни на пропускном пункте «Чарли» (пограничный пункт для пересечения границы с Западным Берлином).

В тот день 14-го Дин должен был отправиться в Западный Берлин, где ему предстояла встреча с английским журналистом Расселом Миллером. Тот приехал к месту встречи с женой, однако Дина там не застал. Тогда он позвонил домой Дину, но трубку взяла Рената Блюме, которая заявила, что Дин… находится в больнице с воспалением легких.

Тем временем стражи порядка продолжали поиски Дина. Они взялись прочесывать местность вокруг его дома в Раухфангсвердере. И спустя несколько часов их поджидала удача. В трех километрах от дома Дина, в лесном массиве неподалеку от автобана, они обнаружили автомобиль «Лада», принадлежавший Дину. Но он был пуст. Однако в салоне полицейских ждало страшное открытие: прощальное письмо Дина. Вот тут многое стало понятно, и стражи порядка принялись осматривать местность вокруг (при помощи собак), а потом и озеро Цейтенерзее. Для этой цели были использованы лодки. И утром 17 июня (в 8.30) в нескольких сотнях метров от места, где была обнаружена «Лада», было найдено тело Дина.

В тот же день судебные медики, профессоры медицины Отто Прокоп и Радам, произвели вскрытие тела и установили, что Дин Рид погиб от естественных причин: утонул, приняв большую дозу снотворного лекарства родедорм. А чуть раньше этого о самоубийстве Дина было доложено руководителю ГДР Эриху Хонеккеру. Сделал это Эбергарт Фенш, на имя которого и было оформлено прощальное послание Дина. Прочитав его, Хонеккер какое-то время пребывал в тяжелых раздумьях, после чего произнес:

– Мы не можем показывать это письмо вдове Дина. Чего доброго, и она тоже наложит на себя руки.

– Но как тогда объяснить его смерть? – спросил Фенш.

Хонеккер некоторое время подумал, после чего произнес:

– Говорить о самоубийстве ни в коем случае нельзя. Ведь Дин был не простым человеком, а известным общественным деятелем. Люди, чего доброго, подумают, что это мы довели его до гибели. Поэтому спрячьте письмо подальше, а смерть Дина объясните несчастным случаем.

Так и сделали: письмо исчезло в недрах Министерства внутренних дел, а гибель Дина Рида объяснили следующим образом: дескать, он ехал ночью на большой скорости на автомобиле (кстати, он и в самом деле любил гонять на своей «Ладе»), не справился с управлением и врезался в дерево. Удар был настолько силен, что Дин выбил лобовое стекло, упал в озеро и захлебнулся.

Как и следовало ожидать, большинство населения ГДР не поверило в эту версию. Дин Рид был слишком видной фигурой, к тому же тесно связанной с политикой, чтобы люди так легко поверили в то, что его смерть – всего лишь трагическая случайность. В итоге уже в первые же дни в ГДР стали распространяться самые различные версии этой гибели. Однако суть этих разных версий сводилась к одному: что Дин Рид разочаровался в социализме, хотел сбежать, а агенты «Штази» не позволили ему этого сделать. Эту версию также активно отстаивали и западные масс-медиа, которым именно такой вариант был наиболее удобен. Их газеты и радиоголоса неустанно твердили одно и то же: Дина убила «Штази». И аргументы приводили вполне правдоподобные.

Отмечалось, что с тех пор как Дин Рид уехал из Америки и перебрался жить в ГДР, он стал настоящей находкой для органов пропаганды социалистических стран. На его примере людям из соцлагеря в течение двух десятилетий показывали, что «свободный мир» не так заманчив и красив, как его расписывают западные идеологи, если из него бегут такие люди, как Дин Рид. И вдруг в середине 80-х, когда под руководством КПСС соцлагерь предпринял попытку придать социализму более человеческое лицо, один из самых известных пропагандистов этого строя решился на возвращение на родину. Это, во-первых, больно било по имиджу социализма, а во-вторых, таило в себе определенную опасность, в случае если Дин Рид захотел бы рассказать всю правду о своих годах пребывания в ГДР (а ведь он одно время был на короткой ноге с самим Хонеккером и другими членами восточногерманского Политбюро). А дать гарантию, что он будет молчать, никто не мог. Поэтому, видимо, и было принято решение о его физическом устранении.