Последние бои на Дальнем Востоке - Сергей Владимирович Волков
Уход возвращенцев на родину продолжался недолго. Прибывшие с русской стороны корейцы рассказали нашим корейцам о том, что возвратившихся на родину белых добровольцев сразу посадили под арест, а затем под конвоем партиями, теперь уже без вещей, отправляли во Владивосток. Корейцы добавили, что все наши ребята выглядели «шибко плохо». Они добавили, что за сопкой у таможенного поста видели несколько трупов, по-видимому, расстрелянных…
Слухи о неблагополучии с возвращением на родину росли и ширились. Кто-то якобы видел, как корейские собаки тащили с русской таможни куски трупов. И действительно, почти каждую ночь были слышны отдельные выстрелы со стороны таможни и даже залпы. Вот туда и бегали полуголодные корейские псы…
Скоро у нас появился и живой свидетель – солдат Железнодорожного батальона С., бежавший от красных по дороге в Посьет, когда возвращенцев под конвоем уводили от границы. Он подтвердил все то, что нам рассказывали корейцы, и добавил, что красный комиссар на таможне ударил его несколько раз по лицу, приговаривая: «Это только начало, белогвардейская сволочь!»
После его появления и рассказов корейцев у нас разом кончился уход на родину. Появившаяся за эти дни некоторая натянутость и непонимание между солдатами и офицерами исчезли. Опять восстановилась единая семья.
А дни летели. Китайцы выдавали нам на пропитание лишь крупу-чумизу и немного картофеля. И солдаты, и офицеры принуждены были продавать на базаре в Хуньчуне или местным корейцам оставшиеся вещи и белье, чтобы прикупать что-либо к скудной еде.
По вечерам иногда в фанзах появлялись подозрительные корейцы и китайцы, просившие продать оружие. Они догадывались, что и у солдат, и у офицеров были спрятаны и револьверы, и ручные гранаты, и патроны. Было ясно, что скупали они оружие для хунхузов. И в горы они уходили не всегда с пустыми руками. Если у нас в фанзах шел пир горой, то это значило, что сделка состоялась. Рассказывали, что кому-то (не у нас) удалось продать ручной пулемет Льюиса. Как пронесли его мимо китайских солдат на границе – непостижимо! Но пронесли и – продали! И для нас, офицеров, соблазн был большой. Однако многие из нас берегли револьверы.
В фанзе у поручика Миши Воронцова и капитана Саши Соколова обсуждали партизанские налеты на красных, рассматривали, изучали и чертили карты границы. Здесь готовились к партизанским действиям. «Будем продолжать борьбу». И действительно, позже они составили партизанский отряд и нападали на красных.
У пулеметчиков из города Кузнецка днем и ночью резались в карты – «в козла». Ребята не унывали и много не рассуждали, а говорили: «Начальство прикажет – пойдем партизанить!» У железнодорожников поручик Федоров давал уроки английского языка по учебнику Нурока. Здесь велись беседы об Америке. Кто-то заявил, что теперь для нас, белых, «все кончено» и надо устраивать свою жизнь за океаном. В нашей фанзе капитана Симоновича читались лекции и велись беседы на «высокие темы». Единственный томик Пушкина зачитали до дыр.
Однажды вечером в фанзу прибежал весь в слезах Валлиулин – исчез наш фокстерьер Бобик, совершивший поход с нами из Приморья. Валлиулин как-то не доглядел, и, по-видимому, шлявшиеся по деревушке и продававшие пампушки и разное барахло китайцы схватили нашего песика, нашу маскотту…
И когда, наконец, перед нашим Рождеством Христовым мы получили приказ выступать в поход, все повеселели и облегченно вздохнули. Наконец-то пойдем дальше, а там что будет, то будет!
По дороге из Хуньчуна на Гирин уже потянулись первые эшелоны – подводы с больными и семьями. Стояли холода, и из фанз не хотелось выходить. Из-за зимы прекратились и строевые занятия, и игры. Остатки Белой армии адмирала Колчака готовились к большому походу на Гирин – в неизвестность…
А. Еленевский{151}
1921–1923 годы в Якутской области{152}
В октябре 1973 года исполнилось 50 лет гибели отряда полковника Степанова в глухой таежной деревне Чежулкан (400 верст от берега Охотского моря). Отряд полковника Степанова ушел из порта Аян в ночь на 18 июня 1923 года, для того чтобы не сдаться красным, высадившимся под командой Вострецова, чтобы сломить последний отряд националистов на Дальнем Востоке.
Гибель отряда полковника Степанова была заключительным аккордом в шестилетней борьбе с властью ВКП(б). Потери, понесенные русским народом в этой борьбе, были громадными. Советский маршал Жуков в своих воспоминаниях указывает, что Красная армия за годы утверждения власти коммунистов потеряла убитыми 800 тысяч человек. Войсковые потери противников ВКП(б) были не меньше. К ним надо добавить потери от красного террора – в юбилейной книжке Чека в 1923 году было отмечено, что число расстрелянных к этому году дошло до 5 миллионов человек. В борьбе с коммунистами русский народ терял по семи убитых на одного красного.
Потери Красной армии за 1921 год были 171 тысяча убитых – почти четверть всех войсковых потерь коммунистов до 1924 года. 1921 год характерен своими восстаниями против власти ВКП(б): в Кронштадте, в Тамбовской, Пензенской и Калужской губерниях, в Западной Сибири, в Иркутской губернии, в Якутской области. Соглашение Японии и Франции в Дайрене 12 марта 1921 года о переброске частей генерала Врангеля из Галлиполи во Владивосток, «недоворот» 31 марта во Владивостоке, сообщение интернированным чинам Каспийской флотилии{153} в марте о переброске их из Месопотамии во Владивосток показывают тесную связь всех этих событий между собой и заставляют предполагать наличие посторонней воли, направляющей события со стороны.
Такова была политическая обстановка, на фоне которой развертывались события в Якутии в 1921–1923 годы. Якутия не имела иностранной интервенции, и поэтому, начиная с июля месяца 1918 года, власть в Якутской области оказалась в руках эсера Геллерта, который 15 декабря 1919 года сделал переворот в пользу коммунистов. Когда в 1921 году стало выявляться движение против коммунистов, то возглавителями оказались: военным корнет Коробейников, а гражданским Куликовский – оба партийные эсеры. Эсеры заставляли всех подчиняться себе или уходить в сторону, как произошло в Верхоянске, где капитан Хапилин освободил город от красных и установил там монархическое управление. Но прибывший с сильным отрядом Семен Канин заставил Хапилина удалиться. В Верхоянске была установлена эсеровская «народная» власть. Так было и с капитаном Толстоуховым, устроившим уход офицеров из Якутска, захват пароходов и товаров, создавшим возможность организации партизанских отрядов, – он должен был уступить место Коробейникову в Нелькане.
В Иркутской и Якутской областях восстание против коммунистической власти, по определению латыша Строда, было вызвано: свирепой политикой Чека, трудовой мобилизацией на бодайбинские прииски исключительно бедняков, неправильная продразверстка, неправильные методы классового расслоения,
