Гевара Че - Эпизоды революционной войны

После тяжелых переходов мы достигли района Пальма-Моча и уже по западным склонам пика Туркино подошли к деревне Лас-Куэвас, где нас очень радушно встретили крестьяне. С ними мои товарищи установили хороший контакт, используя для этого мою профессию "зубодера". Я исполнял эту обязанность со всей прилежностью, на которую только был способен. Подкрепившись и немного отдохнув, мы сразу же выступили в направлении населенных пунктов Пальма-Моча и Эль-Инфьерно и прибыли туда 15 июля. От местного жителя, по имени Эмилио Кабрера, нам стало известно о том, что где-то поблизости находились в засаде бойцы Лало Сардиньяса из отряда Фиделя. Заодно этот крестьянин пожаловался, что в случае боя повстанцев с батистовцами его, мол, безопасность будет поставлена под угрозу.

16 июля произошла наконец наша встреча с этой небольшой группой партизан. Ее командир Лало Сардиньяс рассказал нам о своей жизни и о том, как он стал партизаном. Сардиньяс был торговцем и активно помогал партизанам, снабжая их продовольствием. Но однажды о его связях с нами узнали батистовцы, и, спасаясь от преследования, он убил предателя и ушел в горы.

Лало получил приказ устроить засаду и ждать, пока не подойдет колонна солдат, которыми командовал Санчес Москера. Этому твердолобому батистовцу вновь удалось проникнуть по течению реки Пальма-Моча в партизанские районы. Еще недавно его подразделение было почти полностью окружено отрядом Фиделя, но Москере удалось избежать разгрома. Батистовцы быстро перевалили через пик Туркино и оказались в безопасности.

Как я уже говорил, во время нашего перехода до нас доходили кое-какие сведения о близости батистовцев. В один из дней мы убедились в этом сами, когда, подойдя к одной крестьянской хижине, увидели, что рядом с ней проходила траншея. Обитатели этой хижины сообщили нам, что буквально накануне здесь находился противник. Но тогда нам и в голову не пришло подумать, что эти следы, принимаемые нами за планомерное наступление правительственных войск против партизан, в действительности просто свидетельствовали о беспорядочном бегстве батистовцев. Характер боевых действий в Сьерра-Маэстре в корне менялся: теперь партизаны располагали достаточным количеством сил, чтобы окружить или обратить в бегство под угрозой полного уничтожения целое подразделение правительственных войск.

Батистовцам этот урок пошел на пользу, и они уже не отваживались открыто появляться в горах, как раньше, если не считать спорадических набегов на партизанские районы. Руководил этими карательными операциями, как правило, Санчес Москера - один из самых воинственно настроенных офицеров в батистовской армии.

Москера совершил головокружительную карьеру: за один год, с 1957 по 1958, он сменил погоны простого лейтенанта на полковничьи. Это звание ему было присвоено после полного провала "генерального наступления" батистовской армии против партизан в июне 1958 года. Негодяй Москера, кроме того, нажил себе немало денег тем, что во время своих пиратских рейдов по горным районам Сьерра-Маэстры безжалостно грабил крестьян, отбирая у них все, что попадалось под руку.

Назревает измена

Наш отряд рос численно, повышался боевой дух его бойцов. Приятно было видеть отряд как бы заново родившимся : повысилась дисциплина, более боевым стало настроение бойцов. Нас насчитывалось уже около 200 человек, у некоторых бойцов появилось новое оружие. Во всем этом чувствовалась качественная перемена, особенно заметная в Сьерра-Маэстре, где теперь имелась настоящая свободная территория.

В сложившихся условиях для нас отпала необходимость в таких строгих мерах предосторожности, какие соблюдались нами раньше. Теперь можно было без опаски поболтать в ночное время, устроившись где-нибудь поудобнее в гамаке; разрешалось посещать дома крестьян, с которыми мы завязали более тесные контакты. Особенно радовало то радушие, с которым нас встречали наши старые знакомые из числа местных жителей.

Несколько слов о "знаменитостях" того времени - о Филипе Пасосе и Рауле Чибасе. Это были совершенно противоположные по характеру люди. Рауль Чибас был известен тогда лишь благодаря славе своего брата, с именем которого был связан целый исторический период на Кубе. Но в отличие от брата он не обладал ни одним из его достоинств: ни страстностью, ни проницательностью, ни умом. В партии ортодоксов Чибас держался обособленно, и это делало его фигурой одинокой и загадочной. Желанием его было скорее уйти из отряда.

В отличие, от него Филипе Пасос был действительно известной личностью. Его знали как крупного экономиста, и, кроме того, он слыл честным человеком, так как, будучи президентом Национального банка Кубы при правительстве Прио Сокарраса, "прославившемся" разными махинациями и казнокрадством, не занимался грабежом, как это делали другие. "Великолепное достоинство, могут подумать некоторые, - оставаться незапятнанным в такое время". Возможно, это и справедливо, если говорить просто о государственном служащем, стремительно продвигающемся по служебной лестнице и остающемся безразличным к нуждам своей страны. Но как можно было называть его честным человеком, тем более революционером, если он не изобличал день изо дня те неслыханные насилия и произвол, которые творились по всей стране?!

Филипе Пасос делал вид, что ничего особенного не происходит, и старался не замечать действительности.

После совершенного Батистой государственного переворота Филипе Пасос, несмотря на то что он находился в зените славы и пользовался всеми почестями и благополучием, оставил пост президента Национального банка страны и оказался в Сьерра-Маэстре. Но, будучи по натуре человеком тщеславным, он наивно полагал, что, прибыв в горы, станет хозяином положения и что сама судьба уготовила ему роль вершителя судеб страны. Может быть, уже тогда или, возможно, позже у него созрела идея предать дело революции, во всяком случае, его поведение никогда не было абсолютно искренним и откровенным.

Поддержав совместную декларацию, которую мы ниже постараемся проанализировать, Филипе Пасос отправился затем на съезд в Майами в качестве самозванного делегата от "Движения 26 июля", где его собирались избрать временным президентом Республики. Тем самым у свергнутого Батистой бывшего президента Прио Сокарраса появился бы свой человек в руководстве будущим Временным правительством.

В те дни, о которых я рассказываю, мы не располагали временем, чтобы в деталях обсудить Фиделем сложившееся положение. Но он все же рассказал мне о том, как он прилагал огромные усилия, для того чтобы совместная декларация получилась по-настоящему боевой, чтобы в ней были отражены наши принципиальные положения.