Эдвард Рикенбэкер - Сражаясь с летающим цирком (Главы 1-14)

После того, как мы забросали новичка тысячами вопросов и получили ответы на них, он заявил, что ему необходимо приступить к более сложной ступени реальных боёв с противником. Так как в то время я, будучи флайт-коммандером 1-го крыла, являлся вторым по старшинству в эскадрилье, то в мои обязанности входило сопровождение вновь прибывшего пилота во время патрулирования над вражеской территорией. Неважно, насколько выдающимися способностями обладает человек или насколько высок уровень его выучки, первые вылазки за линию фронта, первый контакт с машинами врага всегда довольно сложен. Пустячная растерянность, необдуманная бравада, малейший просчёт - и даже человек, на обучение которого потрачена масса времени и средств и обладающий всеми задатками успешного пилота, может пасть жертвой мастерства более опытного авиатора.

По этой причине я практиковал сопровождение новых пилотов во время их первого полёта к позициям противника и советом либо личной поддержкой уже в воздухе помогал освоиться во время непростого перехода от школьной теории к суровой практике боя.

Мы по-прежнему летали на знаменитом одноместном "Ньюпоре" "Бебе" "chasse" ("охотнике") или машине-истребителе, оснащённом двигателем "Гном Моносупап" ("Gnome Monosoupape"). В то время он был лучшим аппаратом, хотя, несомненно, и не лишённым некоторых недостатков. Только что из тыла, Куртц ещё не был знаком с этими странностями самолёта. Потому я запланировал для него несколько коротких перелётов с нашего поля с частыми посадками в расчёте на то, что он выработает навыки приземления на любую подходящую площадку в случае неожиданной поломки мотора. За несколько дней подобной практики Куртц показал себя как пилот, способный управлять самолётом в любой ситуации и вполне готовый к величайшему приключению в жизни молодого авиатора - первому вылету к линии фронта.

Мы условились, что лейтенант Куртц вылетит на так называемое свободное патрулирование в сопровождении лейтенанта Чемберса и меня. Наша пара имела привычку предпринимать дополнительные вылеты, если "рабочий" день заканчивался, а в нас всё ещё оставалась, выражаясь жаргоном авиаторов, "свирепость на боша". Занималось прекрасное летнее утро - яркое, чистое и спокойное - именно такое утро авианаблюдатели гансов вполне могли выбрать для фотосъёмки над нашей территорией.

Мы подробно изложили новому товарищу план действий. Полёт будет происходить в V-образном строю: я впереди, Чемберс слева и Куртц с превышением в 100 метрах позади нас. Ему предписывалось в случае встречи с каким-либо авиатором бошей не вступать в бой до тех пор, пока не станет очевидным наше преимущество. Я вообще считал для себя обязательным не влезать в драку, пока есть возможность маневром занять наиболее выгодную позицию. Иными словами, Куртцу всё время следовало сохранять место в строю сзади и выше нас, выполняя роль наблюдателя. Он был проинструктирован, что иногда ему следует проверять пулемёт, стреляя несколькими короткими очередями в тех случаях, когда самолёт развёрнут в сторону Германии. И, наконец, если наша группа рассеется, и он не сможет отыскать нас, то, учитывая, что солнце всходит на востоке, Куртцу следовало лететь, "удерживая" светило по левому борту, в южном направлении до тех пор, пока он не убедится в том, что под ним французская территория, а затем приземлиться.

Вылет был назначен после завтрака точно на 8 часов, затем сбор над аэродромом на 1 500 футов, набор высоты между Нанси и Тулем и пересечение линии фронта на высоте 15 000 футов. Перед стартом я обратил внимание, что лейтенант Куртц выглядел несколько нервозным, но при подобных обстоятельствах это не было удивительным. Вряд ли я тогда понимал причину подобной нервозности и даже не предполагал, к каким трагическим последствиям она приведёт.

Машина Куртца с трудом набирала высоту, так что мы довольно долго карабкались на отметку 14 500 футов. На этой высоте я решил оставить нашу относительно безопасную сторону и углубиться в немецкую территорию, полную опасностей и риска. Господину гансу тоже не сиделось дома: я заметил нечто, что опознал как самолёт фоторазведки, который находился в шести милях за линией фронта над нашими позициями и очень высоко - наверное на 19 000 футов. Так как этот противник несомненно был вне досягаемости для нас, то я решил держать нос самолёта направленным в сторону Германии и постоянно набирать высоту, пока это возможно. В то же время я приглядывал за нашим врагом на тот случай, если нам удастся взобраться на такую же высоту и нагнать его до завершения фоторазведки.

Внезапно впереди и чуть выше нас прозрачный воздух наполнили белые курчавые клубы дыма. Противовоздушная активность наших означала, что неподалёку находилось ещё несколько гансов. Через несколько минут мы их заметили - три мощных одноместных машины типа "Альбатрос" появились в 1 500 футов над нами и около полу мили впереди. Я покачал крыльями, что в переводе с кода авиаторов означало для моих спутников следующее: "Будь внимателен и следи за лидером". У меня было время оглянуться и заметить, что лейтенант Куртц находился на достаточном удалении позади и немного выше немецких машин. Беспокоиться о нём не было причин. Уж тем более не нуждался в опеке такой опытный истребитель как лейтенант Чемберс. Я летал в компании с ним достаточно для того, чтобы убедиться - он стоил любых двух гансов. Вне всякого сомнения, Рид заметил бошей впереди и пристроился поближе ко мне, наверняка пытаясь угадать, какой план я подготовил.

Присматривая за нашими оппонентами, я быстро анализировал ситуацию. Противник обладал преимуществом по высоте, их было трое, вполне вероятно, опытных пилотов, в то время как нас было двое истребителей и один новичок, увидевший немецкий самолёт первый раз в жизни. Однако вражеские авиаторы находились над нашей территорией. Внизу несколько сотен людей наблюдали за тем, что казалось им равной схваткой - трое американцев против трёх немцев. Через полевые бинокли французские офицеры видели чёрные кресты и красно-бело-синие кокарды аэропланов США. Вне всякого сомнения, именно в этот момент они обсуждали исход неизбежного боя. У них было право ожидать схватки, так как нас было 3 к 3. То-то будет драка!

Кажется, и немцы не испытывали ни тени сомнения или колебания. Превосходя нас по высоте, они внезапно втроём устремились на нас. Сначала один, за ним другой, а там уже и третий нырнули вниз, поливая наши машины огнём из пулемётов. Я успел заметить, как лейтенант Чемберс крутнулся на крыле и ушёл вниз; я выполнил полу переворот и за время, меньшее, чем занимает чтение этих строк, мы оба оказались вне досягаемости. Немцы в ходе атаки с пикирования не только не сумели достать кого-либо из нас, но и утеряли преимущество по высоте. Теперь мы поменялись ролями, или, по крайней мере, оказались в равных условиях, а гансы явно думали только об отходе.