Михаил Петров - В дни войны и мира

На подходе к селению Кобона маршала встретил командир 17-й отдельной автотранспортной бригады полковник И. А. Лапшин, недавно прибывший сюда для проверки организации погрузочных работ. Иван Александрович доложил Клименту Ефремовичу о том, что в ближайшее время планируется увеличить пропускную способность ледовой трассы до 600 автомашин в сутки, что его бригада полностью укомплектована личным составом, автотранспортом, дорожно-эксплуатационной техникой и ремонтно-восстановительными средствами, что перевозкой грузов занимаются сейчас семь автомобильных батальонов. В заключение И. А. Лапшин заверил маршала, что личный состав бригады справится с поставленной задачей доставки грузов Ленинграду и фронту.

После Кобоны возвратились на свою постоянную базу — станцию Войбокало.

Короткий отдых — и снова в путь. Теперь уже на Гайтолово и Мишкино, в армию генерал-лейтенанта Ф. Н. Старикова. В дивизиях этого объединения должны были состояться учения, последняя репетиция к прорыву блокады Ленинграда.

По окончании учений Климент Ефремович побывал в штабе 14-й воздушной армии, которой командовал генерал-майор авиации И. П. Журавлев. Эта армия предназначалась для поддержки с воздуха ударной группировки Волховского фронта. А Ленинградский фронт должна была поддерживать 13-я воздушная армия генерал-лейтенанта авиации С. Д. Рыбальченко. Поэтому К. Е. Ворошилов с особым интересом расспрашивал И. П. Журавлева о взаимодействии этих двух воздушных объединений. Дал указание еще раз проверить состояние запасных аэродромов, согласовать предстоящие действия с наземными войсками.

Обстоятельства требовали побывать еще и в соединениях 67-й армии, чтобы лично убедиться в их готовности к «Искре». И вот наша колонна снова идет по ледовой трассе, направляясь теперь уже на Ленинградский фронт.

Дорога жизни! Она не замирала ни на час. По ней шли и шли автомобильные колонны, питая город Ленина и фронты всем необходимым для жизни и борьбы.

И вспомнилось услышанное недавно: водители-многорейсовики Михаил Ильич Чикин, Виктор Федорович Тишков, Степан Пантелеевич Петров, Захар Харитонович Попов и другие обратились к члену Военного совета Ленинградского фронта, секретарю ЦК ВКП(б) А. А. Жданову с письмом, в котором заверили его в том, что отдадут все свои силы, а если потребуется, и жизнь делу выполнения задания командования по перевозке грузов Дорогой мужества. И Андрей Александрович, несмотря на свою предельную занятость, все же нашел время с сердечной теплотой ответить на это письмо героев.

«С вниманьем и любовью, — писал он, — следит Ленинград и Ленинградский фронт за работой славных неутомимых тружеников, бойцов и командиров ледовой трассы и ждет от них хорошо слаженной, дисциплинированной, успешной работы, которая во многом решает дело разгрома ненавистных немецких захватчиков под Ленинградом. Желаю вам полного успеха в работе, дорогие товарищи!»[7].

Это письмо всколыхнуло сердца всех тружеников Дороги жизни. В автобатальонах прошли митинги. На одном из них коммунист М. К. Рева заявил:

— Я, товарищи, до войны не жил да и не был в Ленинграде. Но когда мне пришлось доставлять на фронт грузы и перевозить на Большую землю эвакуированных ленинградцев, я понял, какое огромное значение имеет наша дорога, наш солдатский водительский труд.

Как всегда, в первых рядах героев ледовой трассы шли коммунисты и комсомольцы. Как-то нам рассказали о подвиге комсомольца В. И. Рогозина. И совершил он его вот при каких обстоятельствах.

В один из особенно горячих дней, когда фашисты обстреливали Дорогу жизни сразу из нескольких батарей, Валентин Иванович Рогозин, водитель из 390-го отдельного автобатальона, вел по ледовой трассе свой грузовик со снарядами. В пути он был тяжело ранен. Но, обливаясь кровью, не выпустил из рук баранку. Боеприпасы были доставлены к нашим артиллеристам в срок, но герой водитель тут же умер на руках у подбежавших к машине бойцов.

Героически несли службу на трассе и наши девушки — медики, регулировщицы. Как-то Клименту Ефремовичу доложили о санинструкторе О. Н. Писаренко. Эта отважная женщина еще в первую блокадную зиму более четырех месяцев провела в палатке на льду, оказывая первую помощь раненым водителям на медпункте, Находившемся на седьмом километре Дороги жизни.

Надо сказать, что этот участок был под постоянным вражеским артобстрелом. Неоднократно подвергался он и авиационным ударам. В частности, в один из дней на седьмой километр налетело сразу 16 немецких бомбардировщиков. Грохнули разрывы. О. Н. Писаренко оказалась заваленной кусками льда. Но когда ей помогли выбраться, отважный санинструктор тотчас же бросилась на выручку к пострадавшим водителям.

В заключение скажу, что только за одну зиму О. Н. Писаренко оказала помощь сотням наших раненых бойцов и командиров.

Итак, мы едем в 67-ю армию. Ее соединения, как нас проинформировали, уже вышли в исходные районы для наступления.

Прибыли в 136-ю стрелковую дивизию генерала Н. П. Симоняка.

Ее штаб только еще оборудовал для себя место на левом берегу Невы. Климент Ефремович сразу же поинтересовался у комдива, работает ли радиосвязь. Вопрос не был случайным. К. Е. Ворошилов знал, что некоторые командиры так привыкли к телефону, что порой не вполне доверяют радиостанциям.

Н. П. Симоняк ответил, что радиосвязь у него действует безотказно. И тут же подтвердил это кодированным вызовом на связь командиров подчиненных ему частей.

— При такой связи, — удовлетворенно сказал маршал, — не должно быть перебоев в управлении войсками. — И тут же одобрил решение командующего фронтом Л. А. Говорова наградить начальника связи 136-й дивизии орденом Красного Знамени.

В ночь на 12 января Климент Ефремович Ворошилов был уже на ВПУ 67-й армии. Здесь он вместе с А. А. Ждановым, Л. А. Говоровым и М. П. Духановым еще раз обсудил вопрос готовности войск фронта к операции «Искра».

К. Е. Ворошилова волновали вопросы: знает ли враг о предстоящем наступлении, будет ли достигнута внезапность нашего удара. Жданов, Говоров и Духанов в один голос заверяли: не знает. Подготовка к операции велась скрытно, фашисты, как показывают пленные, уверены, что в ближайшем будущем у русских не будет еще сил на сколько-нибудь значительную операцию.

Но все же… Климент Ефремович волновался даже тогда, когда мы возвращались на станцию Войбокало. На ледовой трассе он то и дело приказывал водителю остановить машину, вылезал из нее и долго наблюдал за проходящими автоколоннами. Те двигались со строжайшим соблюдением светомаскировки. И казалось даже — с приглушенными моторами. А прислушиваясь к далеким разрывам на Дороге жизни, Климент Ефремович тоже не находил чего-либо опасного. Просто, как обычно, беспокоящий огонь…