Виктор Леонов - Лицом к лицу

Поляков смерил долговязого пехотинца недоуменным взглядом, но так и не определил, с кем имеет дело: с офицером или рядовым? Полевые погоны на куцей шинели пришельца были закрыты широкими лямками заплечного мешка.

- Фамилия моя? - на всякий случай выжидательно спросил Поляков. - А зачем, служба, понадобилась тебе моя фамилия?

- Не тыкайте, старшина, докладывайте по форме!

- Вот как? Нет, это очень даже интересно... Иван Поляков уже начинал опасаться, как бы не влипнуть в неприятную историю с этим странным пехотинцем. Но Поляков в тот день находился во внеочередном наряде и готов был на ком угодно сорвать свою злость. Полякову было скучно, и, наперекор здравому смыслу, верный своей дурной манере, он продолжал форсить. Сначала демонстративно небрежно прикоснулся двумя пальцами к блином сидевшей на голове бескозырке, а большим пальцем тут же ловко сдвинул бескозырку на правое ухо, вздыбив при этом свой чуб. Пружиня на ногах, Поляков стал вызывающе поводить широченными плечами, явно желая обратить внимание незнакомца на свой бледно-голубой, выцветший воротник, в разрезе которого чуть виднелась полосатая тельняшка.

Ох, уж эти специально вываренные в содовой воде матросские воротники! Глядя на обладателя такого воротника, неискушенный человек может подумать: "Вот бывалый моряк! Не раз, должно быть, соленая морская волна обдавала такой воротник, а крепкий ветер сушил и трепал его. Вот почему некогда голубой, он стал почти белым". Поляков никак не предполагал, что стоявший сейчас перед ним пехотинец в кирзовых, с короткими голенищами сапогах, с мешком за плечами служил на флоте не меньше, чем любой разведчик нашего отряда. Вид травленого матросского воротника напоминал Гузненкову шалости и наивные проделки тех лет, когда он сам был "салажонком" - так иногда старый моряк называет юнца на флоте.

А Поляков между тем продолжал рисоваться. Заложив руки за спину, он выпятил грудь, на которой блестел до яркости начищенный боевой орден, и сквозь зубы процедил:

- А в чем, собственно говоря?.. Но Гузненков не стал его слушать.

- Ступайте, доложите командиру, что прибыл замполит отряда. Отставить! тут же скомандовал он мгновенно преобразившемуся Полякову, готовому сорваться с места, чтобы исполнить приказание. - Вы так и не назвали себя. Не повторили приказа...

Оторопевший Поляков тут только вспомнил, что должен прибыть новый замполит. Поляков стоял перед Гузненковым навытяжку и долго мигал глазами, пока не обрел дар речи.

- Я... да я, товарищ, не знаю, как вас по званию... А командира нашего нет - он в отпуске. Замещает лейтенант Кокорин. Докладывает старшина первой статьи Поляков, - уже совсем не бойко закончил он.

- Первой статьи? М-да...

Гузненков прошел вперед, а Поляков последовал за ним, озабоченно качая головой и поправляя на ходу поясной ремень и бескозырку.

В канцелярии за письменным столом склонился над пишущей машинкой еще один старшина первой статьи - маленький, светловолосый, даже чуть рыжеватый, с орденом Красной Звезды на фланелевке.

- Бабиков, встать! - гаркнул в дверях Поляков. Переступив вслед за Гузненковым порог, Поляков, уже как следует по форме, обратился к Гузненкову:

- Товарищ замполит, разрешите позвать лейтенанта Кекорина!

Гузненков испытующе посмотрел на Полякова. Трудно было определить: продолжает ли тот форсить или старается исправить свою оплошность.

- Идите.

Гузненков скинул с плеч вещмешок, осмотрел канцелярию, потом подошел к все еще стоявшему по стойке "смирно" Бабикову и протянул руку:

- Давайте знакомиться. Лейтенант Гузненков. Сидите, пожалуйста, занимайтесь своим делом.

- Я уже кончил.

- Тогда побеседуем, - сказал Гузненков усаживаясь. Бабиков тоже сел. Орден Красной Звезды за Могильный получили?

- Так точно! - опять вскочил с места Бабиков.

- Да сидите, пожалуйста, - мягко улыбнулся Гузненков. Ему нравилось поведение Бабикова. - Слышал о боях на Могильном, знаю, как вы там отличались. Кстати, парторга Тарашнина там ранило?

- При атаке. На самом мысу Тарашнина не было. У нас тогда комиссар Дубровский, сам легко раненный, из-под огня егерей вытащил нашего парторга и понес его на руках к морю.

- Вот как? - отозвался Гузненков, заметил про себя, что Бабиков, очевидно тоже кстати, вспомнил прежнего комиссара отряда офицера флота Дубровского. Скажите, Бабиков. что вам из Усть-Цыльмы пишут? Вы ведь там до призыва учителем работали?

- Так точно! - Бабиков был настолько удивлен, что его белесые брови полезли наверх. - Учителем... Только разрешите спросить, товарищ лейтенант, откуда вы это знаете?

Гузненков многозначительно улыбнулся:

- Мне, старшина, многое положено знать. По должности...

Так состоялась встреча нового замполита с Поляковым и Бабиковым.

Не только их, но замещавшего меня лейтенанта Кокорина, старшину отряда Чекмачева, парторга и комсорга - всех поразила осведомленность нового замполита в делах отряда. Перед тем как получить направление в отряд, Гузненков заочно познакомился с личным составом и боевыми характеристиками разведчиков, с историей отряда. В разведотделе и в политотделе он получил исчерпывающую информацию о том, что в отряде хорошо, что плохо и на какие стороны нашей жизни следует обратить внимание. С Гузненковым долго беседовал член Военного совета флота.

- Работа предстоит интересная и нелегкая, - предупредил Гузненкова контр-адмирал. - В отряде вы встретите людей, у которых от наград да от восторженных похвал закружилась голова. И уж кое-кто из разведчиков любит подчеркнуть свою исключительность, свое особое положение на флоте. А раз оно особое, то нельзя ли пренебречь обязательной для всех дисциплиной? Комендант мне пожаловался: "Разведчики балуют... Известное дело: сорвиголовы!" Нельзя допустить, чтобы к доброй репутации отряда примешивалась другая. Разведчики не сорвиголовы... Вы меня поняли?

- Ясна задача, товарищ контр-адмирал!

- Задача ясная, а решать ее надо с умом. Что ни говорите, а народ там, действительно, несколько своеобразный. Да еще условия боевой жизни накладывают на людей определенный отпечаток. Признаться, я и сам питаю слабость к разведчикам. Славные, боевые ребята! Но старая слава новую любит. Сейчас, как никогда раньше, надо крепить боеготовность морских разведчиков Северного флота. Большие дела ждут их.

И уже прощаясь, контр-адмирал сказал Гузненкову:

- Успех работы будет решать ваш авторитет. У разведчиков надо завоевать авторитет не только словом и не столько словом - делом! Имейте это всегда в виду. А начните с обычного знакомства. Расскажите, где служили-воевали, в каких рейдах по тылам врага сами участвовали. Разведчики - народ дошлый, поймут, почему штаб послал к ним офицера морской пехоты Гузненкова. Желаю вам успеха, товарищ лейтенант!