Николай Старшинов - Зарево над волнами

Каждая позиция плана этой операции была разработана учетом специфики возможных действий на том или ином конкретном участке предстоящего сражения. В десант шли 255-я бригада, 393-й отдельный батальон морской пехоты, 290-й пограничный полк, 1339-й стрелковый полк. Их высадку и поддержку надлежало осуществить более 140 кораблям разных классов. Намечалось одновременно ударить сотнями артиллерийских стволов. Прикрытие с воздуха и бомбежку вражеских позиций обеспечивали крупные соединения истребительной, штурмовой и бомбардировочной авиации.

Все шло по заранее намеченному плану. Как только специально выделенные катера проделали проходы в бснно-тросовых заграждениях, в порт ворвались торпедные катера и началась высадка наших войск на молы и причалы.

Вражеские подразделения встретили черноморцев губительным огнем. Особенно сильные встречные удары обрушились на первый и второй отряды. Третий, высадившийся в районе восточного мола, продвигался сравнительно успешно. Повсюду завязались уличные бои. Десантники проделывали проходы в многочисленных проволочных заграждениях, при помощи противотанковых гранат пробивали коридоры в минных полях.

А катера с десантниками первого эшелона все подходили и подходили. Вот, прорвав завесу плотного артиллерийско-пулеметного огня, к причалу приблизился "морской охотник" со штабной группой нашего батальона. Судно получило тяжелое повреждение и еле-еле держалось на плаву. У самой стенки причала по катеру в упор ударил крупнокалиберный пулемет. Сергей Колот умело метнул гранату, и опасная огневая точка врага перестала существовать.

Действия 393-го отдельного батальона морской пехоты постепенно сосредоточились на подступах к железнодорожному вокзалу и находящемуся неподалеку от него клубному зданию. Отдельные группы вели бои на побережье Цемесской бухты. Вскоре вокзал, клуб, элеватор, товарная станция и ряд других пунктов оказались в руках десантников. Они устремились к трехэтажному зданию, в котором ранее размещалось управление Новороссийского порта. Немцы превратили его в настоящую крепость: заложили камнем все окна со стороны бухты, оставив лишь амбразуры для стрельбы из пулеметов и винтовок. На черноморцев отсюда рванулся смерч раскаленного металла, и они, потеряв несколько товарищей, вынуждены были отойти под прикрытие стен клуба, только что отбитого у врага. Здесь разместился наш штаб, радиостанция санитарная часть, в которую уже начали поступать раненые. Лишь за первую ночь штурма Новороссийска их число превысило девяносто человек.

Захватили "языка". От него узнали, что в здании управления порта, охраняемом сильными огневыми средствами, находится штаб подразделения немецкой морской пехоты.

- Парадокс военного времени, - рассмеялся командир батальона Василий Ботылев. - Два штаба враждующих сторон обосновались почти рядом. Притом, заметьте, оба принадлежат к морской пехоте. Что ж, посмотрим, чья морская пехота возьмет верх. Впрочем, это заранее известно.

В ожидании подхода второго эшелона десантных войск мы перешли к обороне. Это оказалось тем более своевременным, что противник начал атаковать наши позиции, пустив в ход танки и крупные пехотные подразделения.

Ботылев деловито взвесил обстановку:

- На нас идут тринадцать танков и до тысячи солдат. Если собрать вместе все наши силы, включая девушек-санитарок, то мы наберем едва ли сорок человек, - он горько усмехнулся, - и ни единого танка. Но отступать мы не имеем права. Тут девяносто наших товарищей, раненых в бою. Мы их ни за что не оставим на растерзание врагу.

Командир батальона громко крикнул:

- Всем, кто способен держать оружие, занять огневые позиции. Будем драться!

Возле каждого окна первого этажа поставили по одному автоматчику. Большими силами мы не располагали. Я вооружился единственным имевшимся у нас противотанковым ружьем и вместе с Василием Ботылевым поднялся на второй этаж. Выбрав удобную позицию у маленького окна какого-то подсобного помещения, зарядил ружье. Не успел еще изготовиться к выстрелу по головному танку, как страшный грохот ворвался в комнату. Снаряд разворотил стену и тяжело ухнул в дальнем углу. Едкая пыль набилась в рот, уши. Что-то трещало, рушилось. Пол вздрогнул, покачнулся, и мы с Ботылевым оказались на первом этаже.

Со всех сторон к клубу подкрадывались немецкие автоматчики. Наши бойцы стреляли расчетливо, только наверняка - экономили патроны.

Первую атаку отбили. За ней последовали вторая, третья. С каждым новым броском противника наше положение усложнялось. Порой даже не верилось, что удастся выстоять. Но люди стояли! Если кто-либо падал от раны, то все равно, лежа, продолжал вести огонь по врагу.

- Стоять по-севастопольски! - ободрил я старшину 1 статьи Сергея Колота, занимая позицию у соседнего окна.

Колот вместо ответа сделал одиночный выстрел из своего автомата, и немецкий унтер-офицер, поднявший было для броска гранату, рухнул замертво у стены. Неброшенная граната взорвалась, сразив добрый десяток солдат в серо-зеленых шинелях.

Я мельком взглянул на корреспондента газеты "Красный флот" Николая Добушева. Он пошел в десант, чтобы дать самую оперативную корреспонденцию о штурме Новороссийска. Признаюсь, не понравилось мне тогда его прибытие в наш батальон. Отвечай за него, "писаку"... Теперь я мысленно стыдился своей первоначальной неприязни к Добушеву. Ох, как нелегок фронтовой хлеб корреспондента. Мы, если, конечно, уцелеем, повоюем - и на отдых. А ему предстоит новая командировка и снова на самый напряженный участок боевых действий. На этот раз Добушев был без записной книжки. С автоматом в руках он вместе с майором медицинской службы Лаптевым и медсестрой Надеждой Лихацкой несли охрану помещения, в котором лежали раненые. И несли ее так, что ни одному гитлеровцу не удалось приблизиться к окнам даже на расстояние гранатного броска.

Некоторые раненые, могущие передвигаться хотя бы ползком, тоже переместились к окнам и по мере возможности стреляли в гитлеровцев. Остальные лежали на полу, бессильные чем-либо помочь своим товарищам. Один краснофлотец, у которого были оторваны выше колен обе ноги, дрожащими от слабости руками вставлял патроны в автоматный диск. Он не мог оставаться безучастным к происходящему.

- Воды, воды... - слышались голоса. Раненые просили пить, едва шевеля пересохшими, потрескавшимися губами.

- Воды...

- Да где же ее взять? - чуть не плакала медсестра Надежда Лихацкая. - Где?

Корреспондент флотской газеты перетряхивал опустевшие фляги. Бесполезно. Воды давно не осталось ни капли. А раненые стонали:

- Пить...Тогда Николай Добушев решился.