Макс Ронге - Разведка и контрразведка

Вышеуказанная брошюра стала роковой для многих русофилов. Она стала также главной уликой против их вождя, члена рейхсрата Маркова, который был арестован 4 августа одним из первых и отправлен в Вену. Другие вожаки еще до мобилизации скрылись в Россию.

Россия вела пропаганду также в Богемии и Моравии при помощи возвращавшихся на родину русофилов-чехов. Они остерегались проявлять открыто свои враждебные государству настроения, но то здесь, то там вспыхивали антивоенные и антиавстрийские демонстрации. Ряд анархистских и национал-социалистских союзов был закрыт, и их пресса запрещена.

На Буштеградской ж. д. было обнаружено, что паровозам этой дороги наносились малозаметные повреждения, которые должны были в кратчайший срок повлечь за собой выход из строя паровозного парка. Пришлось арестовать необычайно [76] большое количество людей, пристававших к офицерам с разными вопросами. Было установлено наблюдение за вожаками антимилитаристов, поскольку они не были мобилизованы.

Нам стало ясно, что поведение населения в чешских и словацких областях зависело от развития военных действий, за которыми там следили с величайшим напряжением

И без того сложные при таком политическом положении» задачи контрразведки усложнились еще больше в дни мобилизации, которая вызвала неразбериху переселения народов и создала благоприятнейшую почву для шпионажа. Население стало обнаруживать повышенный интерес к шпионажу. Посыпались анонимные и подписанные доносы. Налаженный аппарат венского полицей-президиума показал себя на высоте положения, но вскоре его штат оказался недостаточным, вследствие многочисленных откомандирований сотрудников в главный штаб и другие военные учреждения.

Военный психоз проявлялся в форме распространения нелепейших слухов. Пришлось взяться за их распространителей и болтунов. Между ними были и отставные офицеры. Возбуждение населения возрастало по мере увеличения числа стран, объявивших Австро-Венгрии войну. Атмосфера в тылу сгущалась, и мы вздохнули свободно, когда 16 августа та часть штаба глазного командования, к которой принадлежал разведотдел, покинула Вену, чтобы занять первую свою квартиру на галицийском театре в Перемышле.

Глава 12. Разведывательная служба во время первого похода против России

Квартира, которую мы заняли в Перемышле, была приноровлена к полевым условиям — казарма в предместье Засани. Большая палата, оборудованная обыкновенными чертежными столами и несколькими керосиновыми лампами, служила канцелярией, другая палата служила общей спальней. Это помещение имело те преимущества, что оно объединяло всех сотрудников и давало гарантию от проникновения посторонних.

В большом напряжении ожидали мы результатов начатой 14 августа разведки воздушными силами и кавалерийскими дивизиями, [77] перешедшими границу 15 августа. Данные о численности и развертывании русских сил, которые доставлялись командованию разведкой мирного времени, черпались из сопоставлений и всевозможного комбинирования. Давно прошли те времена, когда мы получали организацию военного времени русской армии и план ее развертывания, так сказать, с царского письменного стола. Годы пренебрежения разведкой давали себя знать, тем более что и в кризисный период подъем разведывательной деятельности страдал от недостатка средств. Все же удалось собрать ценные данные. Уже в начале 1913 г. мы расшифровали тайну формирования в случае войны 31-й второочередной дивизии плюс дивизии в сибирских стрелковых корпусах.

Мы могли рассчитывать, что Россия направит на Галицию 60 пех. дивизий, из которых 35 могли закончить сосредоточение уже 19 августа или даже двумя-тремя днями раньше, принимая во внимание пробные мобилизации, проводившиеся в течение ряда лет, задержку выслужившего срок контингента частей и постоянно расширявшуюся сеть железных дорог, Остальные 25 дивизий могли быть полностью на месте уже к концу августа.

После войны часто утверждали, что русские уже весной 1914 г. перевели сибирские войска в европейскую часть России и что мы об этом не знали. Возможно, что эта версия основана на донесении полк. Помянковского, сообщавшего из Стамбула о том, что турецкий генштаб получил сведения о передвижении войск с Кавказа на запад. Принимая же во внимание, что турецкую разведку возглавлял германский подполк. Тосенэ, нельзя предполагать, чтобы он не проверил столь важного донесения и, в случае подтверждения его, не сообщил германской разведке, которая в свою очередь немедленно дала бы нам об этом знать. Сибирские части, конечно, не были переведены в Европейскую Россию. Начальник русского мобуправления начала войны полк. Добровольский подчеркивает в своей статье «Мобилизация русской армии в 1914 г.», что 1-й и 2-й сибирские корпуса, призыв которых был отложен на две недели, чтобы им не дожидаться своих частей, в которые они должны были влиться при проезде последних, получили пополнения из Пермской и Вятской губерний. Действительно, 1-й, 2-й и 3-й сибирские корпуса прибыли на театр военных действий только в середине сентября. Уже 9 августа мы получили из Кракова агентурное сообщение, что эти три корпуса направляются против Австро-Венгрии.

Как показывает сравнение наших предположений с фактической картиной сосредоточения русских войск, наши расчеты [78] в основном были правильны. Мы ошиблись только относительно месторасположения группы войск между Днестром и Прутом. Там в действительности стояла вначале только пехотная бригада соседней 8-й армии. Русские отправили 7-ю армию во главе с ген. Никитиным к берегам Черного моря для обороны против Румынии, но вскоре, успокоившись относительно последней, они послали 8-й корпус к 8-й армии. К сожалению, мы не придали большого значения извещению, полученному 15 августа из генконсульства в Яссах, относительно сосредоточения русских войск в количестве 12 корпусов в Подолии. По данным, указанным в книге Н. К. Циховича («Борьба в Галиции», стр. 134), русские двинули сразу же 15 корпусов и 13 кавалерийских дивизий в составе 734 батальонов, 603 эскадронов с 2 666 орудиями против нашей северной армии, имевшей 780 батальонов, из них 143 батальона ландштурма и 106 маршевых батальонов с недостаточным боевым снаряжением и менее боеспособных, 366 эскадронов и 2148 орудий. Таким образом, русские имели на 2/5 перевес в коннице, а в артиллерии более чем на ¼ ; при этом русские имели лучшие орудия и в 3 раза больший запас снарядов.

Наши расчеты предполагали в дальнейшем еще больший перевес сил русских войск, а потому наше командование настаивало на проведении немедленного наступления, не дожидаясь прибытия еще трех армий и значительной части 2-й армии с сербского фронта. При принятии дальнейших решений наиболее существенную роль играли данные о распределении русских армий в их предполагаемом продвижении. Независимо от сомнений в правильности наших предположений, в последний момент мы могли бы еще внести важнейшие изменения. Следовательно, в этот критический момент было чрезвычайно важно иметь возможность проверить массу сведений, поступавших из нашей разведки, относительно расположения и состава сил противника.