Сидни Шелдон - Обратная сторона успеха
Иногда капитан Андерсон во время полета без предупреждения выключал двигатель.
– Ваш мотор только что сдох, Шелдон. Совершите аварийную посадку.
Я смотрел вниз. Чаще всего подходящего места не было. Но, судя по выражению лица капитана, он ждал не объяснений. Тогда я начинал постепенно терять высоту, пока не находил достаточно ровной площадки.
И когда я уже готов был приземлиться, Андерсон вновь включал двигатель.
– Молодец. Поднимайте машину.
День, когда он сказал, что я готов к самостоятельному полету, стал для меня праздником.
– Только соотносите высоту и скорость, – снова напомнил капитан.
Я кивнул, надел парашют и впервые поднялся один на борт самолета. Остальные курсанты следили за мной. Самолет помчался по полю и уже через минуту взмыл в воздух. Поразительное ощущение – ощущение свободы. Ощущение разрыва связи с землей и парения в новом мире. Ощущение полного отсутствия морской болезни.
Я достиг заданной высоты – шести тысяч ста футов и принялся выполнять полетное задание.
Мне было приказано продержаться в воздухе двадцать минут. Я взглянул на часы. Пора показать всем, что такое идеальная посадка!
Я толкнул рычаг вперед и начал снижаться. Внизу уже были видны фигуры наблюдателей.
Правила посадки весьма строги. Недаром нам вдалбливали, какие скорости должны быть при определенных высотах. Я посмотрел на приборы и вдруг сообразил, что совершенно забыл, какой должна быть скорость. Мало того – все, что я выучил, выветрилось из головы. Я понятия не имел, что делать.
В полной панике я потянул рычаг на себя, чтобы набрать высоту и уберечься от падения, одновременно пытаясь вспомнить соотношение высоты и скорости, но голова была абсолютно пуста. Если сделаю ошибку, значит, разобьюсь. Я описывал круги над аэродромом, не в силах сообразить, что делать. Может, прыгнуть с парашютом? Но в ВВС нет лишних самолетов! Однако не мог же я вечно оставаться в воздухе! Нужно каким-то образом садиться.
Я снова стал спускаться, безуспешно стараясь припомнить нужные цифры. Вниз на тысячу футов, сбавить скорость до шестидесяти миль в час… триста футов – пятьдесят миль в час. Может, я иду слишком быстро?
Я облетел поле трижды, опускаясь с каждым разом все ниже. Пятьдесят миль в час. Слишком быстро? Слишком медленно?
Я глубоко вздохнул и решился.
Самолет ударился о землю, подпрыгнул, снова плюхнулся вниз и наконец замер, когда я вернул рычаг в исходное положение от себя и ударил по тормозам. Охваченный дрожью, я спрыгнул с самолета.
Капитан Андерсон, как раз собравшийся в город, остановился, увидев, что творится на поле, и кинулся обратно.
– Какого черта вы вытворяете?! – завопил он, подбегая ко мне.
Меня прошиб пот.
– Я… я не знаю. В следующий раз…
– Никакого следующего раза! Немедленно!
– Немедленно? – пролепетал я.
– Вот именно! Садитесь в самолет и поднимайте его в воздух!
Мне казалось, он шутит.
– Я жду.
Значит, не шутит. Я знал изречение: «Если падаешь с лошади, сразу вставай и садись в седло». Очевидно, капитан считал, что то же самое справедливо и для самолетов. Он совершенно равнодушно посылал меня на верную смерть.
Я взглянул ему в глаза и решил не спорить. Понуро поднялся в самолет и сел, стараясь отдышаться. Если я умру, моя гибель будет на его совести.
Курсанты смотрели, как я еду по взлетной полосе.
Я снова поднялся в воздух, попытался расслабиться и вспомнить все, чему меня учили о скорости, высоте и углах полета. И неожиданно в голове прояснилось. Я оставался в воздухе еще четверть часа и на этот раз совершил почти идеальную посадку.
А когда я спрыгнул на землю, капитан Андерсон проворчал:
– Вот так-то лучше. Завтра все повторить.
* * *Последний месяц учебы прошел без приключений, если не считать одного памятного дня почти перед самым выпуском.
В то утро, когда я собирался взлетать, капитан Андерсон сказал:
– Мы получили штормовое предупреждение. Следите за небом. Если заметите грозовой фронт, садитесь.
– Есть, сэр.
Я поднялся, набрал высоту и принялся облетать горы, выполняя полетное задание.
«Мы получили штормовое предупреждение… Если заметите грозовой фронт, садитесь…»
Что, если меня застигнет гроза и я не найду места для посадки?
Я так и видел заголовки: «Пилот захвачен грозой».
Новость объявят по радио и телевидению. Весь мир, затаив дыхание, будет ждать, выберется ли из переплета молодой курсант. На летном поле будут кишеть машины «скорой» и пожарные.
Я был целиком захвачен грезами и наслаждался собственной храбростью перед лицом грядущей катастрофы, когда небо вдруг потемнело. Мой самолет оказался в центре грозы. Я летел вслепую, окруженный зловещими черными тучами, и не видел не только взлетного поля, но и ничего вокруг. И знал наверняка только одно: со всех сторон грозные горные пики, в которые можно врезаться в любую секунду. Я потерял ориентацию. Где взлетное поле? Подо мной? Надо мной? Сбоку?
Ветер стал швырять самолет, как сухой лист. Заголовки, которые я представлял, грозили стать реальностью. В попытке избежать столкновения с горой я описывал небольшие круги, спускаясь все ниже, стараясь оставаться в той же безопасной зоне.
Когда до земли было тридцать футов, я увидел поле и собравшихся на нем людей.
Я посадил самолет. Взбешенный инструктор подступил ко мне:
– Что это с вами? Я же говорил о штормовом предупреждении!
– Простите, сэр, гроза подкралась незаметно.
Я получил «крылышки» ровно через три месяца после приезда в Ричфилд. Капитан Андерсон созвал всех курсантов:
– Вы вполне готовы для обучения на многомоторных самолетах «ВТ-12», и «DAT-6». Но к сожалению, на высших летных курсах сейчас нет мест. Так что вы пока в резерве. Места могут появиться когда угодно. Здесь оставаться вам не обязательно, так что сержант запишет ваши телефоны, чтобы связаться с вами в любую минуту дня и ночи. И как только на курсах появятся места, мы вам позвоним. Удачи.
Я подумал о Бене Робертсе и решил, что, пока жду места на курсах, отправлюсь к нему в Нью-Йорк.
Я забронировал номер в одном из манхэттенских отелей и дал сержанту номер его телефона, предчувствуя, что не успею прибыть в Нью-Йорк, как меня отзовут. Но все же попрощался с однокурсниками и сел в самолет, вылетавший в Нью-Йорк.
Глава 13
В полете ничего особенного не происходило. В большом пассажирском самолете я, затянутый в летный мундир с блестящими крылышками, боролся с приступами тошноты под восхищенными взглядами пассажиров. Я до сих пор уверен, что, если бы сел за руль истребителя, война была бы намного короче. Но тогда мы бы точно проиграли.
