Ирина Кнорринг - Золотые миры.Избранное

13/ I, 1923. Сфаят

«Я узнаю тебя, мой милый, неизвестный…»

Я узнаю тебя, мой милый, неизвестный,Мой близкий друг.Я узнаю тебя, как миг прелестный,Души моей испуг.

Где ты? Кто ты? В тревоге неизбежнойОткликнись, поспеши…Мне ль не понять твоей печали нежной,Твоей тоскующей, мятущейся души?

Зову тебя, ищу тебя повсюду,Но нет, но нет, —Ищу тебя, готова верить чуду,Лишь укажи мне след…

Ищу тебя, люблю тебя, неясныйИзгиб мечты моей.Где ты, где ты, мой друг, как сон прекрасный,Явись, явись скорей!..

12/ I, 1923. Сфаят

Новый Год («Мы встретили его с молитвой и крестом…»)

Мы встретили его с молитвой и крестом.Молчала темнота в пустом бараке,Лишь несколько свечей пред алтарёмГорели пламенно и ярко.

И дождь стучал по крыше и стенам,И плакал ветер, ночь стонала…И Новый Год принёс тревогу намИ ярких дней начало.

Принёс немало пёстрых он минут,Быть может, вспышки счастья.Они пройдут, они пройдут,И впереди у нас бесцветное ненастье.

Мы встретили его с молитвой и крестом.Ненастный дождь стучал по черепице,Всё было сыро и темно кругомИ ветра стон мешал молиться.

1/ 14/ I, 1923. Сфаят

«День пролетает в печали осенней…»

День пролетает в печали осенней,Небо закрыто обломками туч.Скучно смотреть, как по крыше соседнейПрыгает редкий сверкающий луч.

Скучно смотреть из окна на дорогу…Лужи да грязь, да прозрачный туман.Будто бы сдержит на сердце тревогуЭтот сознательный, долгий обман!

Будто изменятся годы гнилые,Будто бы снова согреет весна!..С неба срываются капли немые,Мерно спускаясь по стёклам окна.

16/ I, 1923. Сфаят

Ночь («Плачет ветер. Стучит черепица…»)

Плачет ветер. Стучит черепица…А на сердце тоскливо, невмочь!Будто разум чего-то боитсяВ эту шумную страшную ночь.

Страх взлетает всё выше и выше,Думы стали пестры и смешны,И стучит черепица по крыше,Заглушая и мысли и сны.

И кругом что-то долго шумело,На стене чуть белело окно…Все мечтанья истлели давно,Всё, что тешило, всё надоело.

17/ I, 1923. Сфаят

Утро («В тёмное окошко белый свет струится…»)

В тёмное окошко белый свет струится,Тускло очертились выступы стены,Стало как-то холодно, трудно шевелиться.Странно оборвались утренние сны.

За стеной, в тумане мглистого рассветаРобко, неуверенно заиграл горнист,Звуки обрывались, утопая где-то,Будто обрывал их ветра шумный свист.

И горнист промокший, посинев от стужи,Тихо и уныло поплелся назад…Поднимался ветер, на дороге — лужи,Он шагал быстрее, кутаясь в бушлатА в холодном небе луч пронзил туманы,Проскользнув лениво по сырой стене…И в бараках люди видели обманы,Кутаясь от холода в красивом сне.

21/ I, 1923. Сфаят

Вечер («По склонившимся фигурам…»)

По склонившимся фигурамИ безжизненным предметамЧто-то грустное скользит.Под зелёным абажуромЛампа светит тусклым светомИ коптит.

Будто чем-то очарованИль замучен злой тревогой,Мглой окутался Сфаят.Неизбежностью закован,Кто-то бродит по дороге…Дни летят.

Мысли нет в тоске бесцельной.Повинуясь снам мятежным,Всё тоскует и молчит.Только стук машины швейнойВсё о чём-то неизбежномГоворит

Монотонной жизни лепетОборвался в нежном звуке.Что-то шепчет темнота…Скрытых мыслей робкий трепетПотонул в бессилье скукиНавсегда!

22/ I, 1923. Сфаят

«В холодной кабинке, и тёмной, и тесной…»

В холодной кабинке, и тёмной, и теснойМы молча сидели в тоске неизвестной,И это молчанье нам было понятно.На небе порой колыхались зарницы,Как будто бы крылья невидимой птицы,Дрожа, отряхали кровавые пятна.

И сумрак дрожал молчаливым забвеньем.Скользили загадочно-лунные тени,Как будто шептали о чём-то тревожном.Какая-то истина мысли сковала…И лунно-красивая сказка пропала…И что-то безумное стало возможным.

Загадка пропала. Всё стало понятно,И даже молчанье нам стало приятно —Ведь часто приятными кажутся муки.Мы будем молчать ещё долгие годы.И в стонах неволи, и в стонах свободыНам будут звучать похоронные звуки.

Кровавые тайны нам стали известныИ не было страшно раскрывшейся бездны,Лишь как-то неровно дрожали ресницы…Прозрачные тени лениво скользилиИ лунные сказки задумчиво плыли…Далёко над морем дрожали зарницы.

27/ I, 1923. Сфаят

«Кончился день. Разбрелись усталые тени…»

Кончился день. Разбрелись усталые тени.Во мгле загорелось окно за холодной стеной.Кончились шумы и стуки. В медлительной лениВыполз из долины жуткий покой.

Было темно и сыро. Тусклыми лучамиСветились окна, прорезая мрак.Играли меж собой огоньки, далеко за холмами.На море, в темноте мигал красный маяк.

По шоссе мелькали порой чёрные силуэты.Был загадочен звук далёких речей.И странно в комнате чернели предметы,И странно блуждали хороводы теней.

30/ I, 1923. Сфаят