Филипп VI. Первый из Валуа - Кристель Балуза-Лубе
Филипп регулярно посещал приорство Сен-Луи-де-Пуасси и аббатство Мобюиссон. В этом аббатстве хранились сердце и внутренности Филиппа IV, который основал его в 1304 году в честь Людовика Святого. Мобюиссон, цистерцианское аббатство, также известное как Нотр-Дам-ла-Рояль, было основано в 1241 году недалеко от Понтуаза матерью Людовика Святого, Бланкой Кастильской. Здесь покоилось сердце Карла IV, тело основательницы, внутренности Альфонса де Пуатье, а также тела Роберта II, графа Артуа, и его дочери графини Маго[278]. Набожность Филиппа ни в чем не уступала набожности королей Капетингов. Как и они, он был очень близок к нищенствующим монашеским орденам[279], выбирая своего духовника из числа доминиканцев, или францисканцев[280]. Филипп VI, правнук Людовика IX и муж принцессы из его рода, также демонстрировал свою преданность святому королю, которого Капетинги почитали с момента его канонизации в 1297 году[281]. Хотя это почитание соответствовало строгому благочестию Филиппа, оно было, прежде всего, дополнительным средством утверждения его легитимности, напоминая о связях, объединявших его с династией Капетингов. Так, король был изображен возносящим молитву вместе с женой и детьми, перед алтарем церкви Сент-Шапель, в которой покоились священные реликвии Страстей Христовых и голова Людовика Святого[282], в обстановке, которая подчеркивала преемственность и параллели между Христом и Людовиком Святым, с одной стороны, и между тем же святым королем и первым Валуа, с другой.
Логично, что Филипп взялся за один из великих проектов своего деда — отвоевание Святой земли. После неудачи, в 1270 году, Восьмого крестового похода, ознаменовавшегося смертью на чужбине Людовика IX, крестоносный дух в роду Капетингов сохранился и был связанный с культом святого короля. Капетингские принцессы помогали продвигать идею крестовых походов, в частности, посредством завещаний. Например, графиня Маго д'Артуа поддержала идею крестового похода, завещав в трех своих последовательных завещаниях на это дело 15.000, 24.000, а затем 30.000 ливров. При дворе Филиппа VI королева Жанна Бургундская стала одним из главных пропагандистов крестового похода. В 1329 году в ее завещании упоминается пожертвование на крестовый поход, которое должно было быть сделано в годовщину ее смерти[283]. Для Филиппа крестовый поход был прежде всего средством утверждения себя как христианского короля, через коронацию и помазание представляющего Бога на земле, поскольку на Востоке, кроме острова Кипр, больше не было христианских земель, которые нужно было защищать[284].
Устойчивость этого крестоносного духа также проявилась в некоторых литературных произведениях и в обетах крестоносцев, которые неоднократно давались в начале XIV века. В то время все еще была очень популярна История деяний в заморских землях (Historia rerum in partibus transmarinis gestarum) Гийома Тирского (ок. 1130–1186), хроника, излагающая историю латинского Иерусалимского королевства до 1184 года, дополненная на латыни анонимным продолжением за 1185–1194 годы. Она быстро распространилась после перевода на французский язык в начале XIII века. Вопросу крестовых походов был посвящен и трактат Пьера Дюбуа О возвращении Святой земли (De recuperatione Terrae sanctae), написанный в 1306 году. В нем автор-юрист представил подробный план восстановления и защиты Святой земли; он также предложил политический план, согласно которому Филипп IV мог быть избран императором, возглавить крестовый поход и передать императорскую корону своему брату, Карлу Валуа, который имел на нее право в силу своего брака с Екатериной де Куртене[285]. На этом фоне неудивительно, что в 1313 году Филипп IV воспользовался празднованием посвящения в рыцари трех своих сыновей и поклялся отправиться в крестовый поход, но тогда заморская экспедиция так и не состоялась. Эта тема вновь была поднята лишь в 1323 году, во время правления Карла IV, когда египетские мамлюки стали угрожать христианским землям: в том году султан вторгся в королевство Малая Армения в Киликии, бастион восточного христианства. 20 декабря 1322 года папская булла дала старт подготовке к отплытию крестоносцев, назначенному на май 1323 года. В феврале 1323 года король Франции отправил к Папе посольство с просьбой выделить дополнительные средства на наем и оснащение флота. Субсидии были собраны в королевстве в 1323, 1324 и 1326 годах, но и эта экспедиция тоже не состоялась.
Считается, что Филипп VI возобновил проект крестового похода уже в 1328 году, о чем свидетельствует меморандум с подробным описанием "действий, которые король предпринял с рвением к Святому путешествию, представленный Святому Отцу, когда государь отправился в Авиньон"[286]. Текст меморандума должно быть был составлен по случаю поездки короля к папскому двору в июле 1329 года. В то время Филипп пытался добиться от Иоанна XXII права взимать десятину. Папа был настороже, поскольку ранее частенько случалось (последний во время правления Карла IV), что эта десятина собиралась, а крестовый поход так и не двигался с места, поскольку для королей это был окольный путь пополнения своей казны. Поэтому в 1329 году Филипп должен был убедить понтифика в своих твердых намерениях, для чего поручил своим советникам перечислить все меры, уже предпринятые для подготовки к экспедиции, возложив эту миссию на Жана де Шепуа и Гуго Кьере, командиров королевского флота. Меморандум свидетельствовал о твердой решимости Филиппа отправиться в крестовый поход, начиная с вступления в переписку с иностранными королями (Англии, Арагона, Наварры, Богемии, Майорки и Шотландии) и некоторыми другими государями, чтобы склонить их к этому проекту. Он также упомянул об отправке гонцов к царям Тартарии, Грузии, королям Армении и Кипра, германскому королю Фридриху Красивому, королю Кастилии и константинопольскому императору. Филипп напоминал о своих действиях в пользу достижения мира между церковными и светскими христианскими князьями (упомянуты король Богемии, герцог Брабанта, граф Фландрии, граф Эно, граф Гельдерна, граф Юлиха, архиепископ Кельна, епископ Льежа, граф Намюра, Жан д'Эно и некоторые другие). В меморандуме также упоминалось об отправке нескольких послов к английскому королю с предложениями мира. Наконец, сообщалось о конкретных приготовлениях, в том числе строительстве кораблей и покупке лошадей[287]. Судя по всему, этот меморандум удовлетворил понтифика, так как Филипп получил право взимать десятину. В июле 1332 года Филипп назначил комиссаров для ее сбора, а затем учредил казначеев похода в Святую землю, чтобы они распоряжались этими финансовыми ресурсами[288].
Среди людей, активно участвовавших в переговорах между французской короной и папством, были Пьер де ла Палю, латинский патриарх Иерусалима, который в 1331 году проповедовал крестовый поход перед королем, баронами и прелатами, и Пьер Роже, архиепископ Руана с 1330 года и будущий Папа Климент VI, который в 1332 году произнес при папском дворе проповедь в пользу этой экспедиции. Проект также породил специфическую литературу, направленную как на прославление усилий Филиппа, связывая их с памятью о Людовике Святом так и на мобилизацию дворянства различных королевств. Сам король заказал сборник текстов о подготовке к крестовому походу, маршруте, по которому он должен был пройти, и несколько рассказов о
