Людмила Иванова - Мой «Современник»

Солженицын удивительно здоровался, мне навсегда запомнился этот момент. Он взял мою руку, долго держал ее и смотрел мне в глаза, как бы всматривался, пытаясь понять, что я за человек. Меня это поразило, потому что часто люди, здороваясь с тобой, уже смотрят на другого человека. А Солженицын здоровался так со всеми членами нашей труппы.

Они часто беседовали с Ефремовым, обсуждая будущий спектакль, и Солженицын просил никого больше к этим беседам не допускать. Более того, они выходили из помещения и гуляли вдвоем вокруг театра, чтобы никто их не подслушал – тоже по просьбе Солженицына.

Кончилось все довольно грустно: пьесу запретили.

КУРЬЕЗЫ

Поскольку читатели и зрители всегда просят рассказать что-нибудь смешное, я пытаюсь вспомнить что-то подобное. Но мне кажется, что в моей жизни было не очень много смешного. Однако кое-что все же случалось.

Теперь никто этого не помнит или не признается. Возможно, что это случилось с Таней Лавровой. Была любовная сцена, герои целовались, но героиня была так напряжена, что ткнулась в лицо партнера и нечаянно выбила ему зуб! Хорошо, что был конец акта, в антракте вызвали «скорую» и как-то прилепили зуб на место.

В советское время мы выезжали, особенно на гастролях, на заводы, фабрики, в воинские части с шефскими концертами. У нас была большая группа, которая делала это постоянно: Виктор Тульчинский, Нина Дорошина, Анна Покровская, Авангард Леонтьев, Тамара Дегтярева, Герман Коваленко, Галина Соколова, Рогволд Суховерко, Петр Щербаков, я и другие.

Однажды так случилось, что все были то ли больны, то ли заняты, но на завод приехали только Петр Щербаков, секретарь парторганизации, и я – председатель профкома. Надо же что-то рассказать! Рассказали о театре, об актерах. Надо что-то сыграть, а у нас с ним нет ни одной парной сцены в спектаклях. Я часто пела в концертах свои песни, но тут у меня не было аккомпаниатора. Петя был человеком с огромным чувством юмора. Он мне говорит: «Милаш, я видел за кулисами на шкафу бубен. Давай я тебе буду на бубне аккомпанировать. Ты поешь свою песенку, „Половинку“, а я на бубне: бряц, бряц! Если они примут это всерьез – хорошо, а если подумают, что шутим – еще лучше». Не знаю, что они подумали, но мы имели большой успех.

С этой песней случился еще один курьез, тоже на шефском концерте. Я пою:

Я думала, ты, ты моя половинка,А ты оказался холодным, как льдинка.

Мне аккомпанировали, но почему-то в каждую паузу кто-то щелкал, как кастаньетами – щелк, щелк. Думаю, допою, пойду за кулисы, убью того, кто это делает! Оказалось – это Олег Табаков. Он мне сказал: «Мила, ты так хорошо пела, что я не мог удержаться и щелкал пальцами!» Ну что тут скажешь?

В кино тоже бывало смешное. На съемках фильма «Небеса обетованные» я работала с кошками, вернее, с котами. Один кот был совсем старенький, рыжий пенсионер из Уголка Дурова. Он уже не работал, но сидел в клеточке и получал свой паек. Дрессировщица посадила его мне на плечо и сказала: «Не волнуйтесь, он будет сидеть как приклеенный, что бы ни случилось».

Съемка, на площадке знаменитые актеры – Гафт, Садальский, Басилашвили, Ахеджакова, Русланова. Хлопает хлопушка, причем прямо перед моим лицом, и очень громко. Нет, кот не соскочил – он просто обделался. Страшная вонь, все артисты разбежались, мы с котом остались одни. Я говорю: «Ты только не волнуйся, котинька. Ты пожилой, я тоже немолодая. Сейчас всё выстирают». Подошла костюмерша, переодела меня, все застирала. «Ничего, котик, сейчас все сначала снимем. Артистов позовите – ишь, какие нежные! И прошу перед нами с котом больше не хлопать!»

Игорь Кваша в своей книге «Точка возврата» очень много пишет о розыгрышах. По-моему, разыгрывать любят в основном мужчины, я лично никогда этого не любила. Один раз сама попалась, но это еще когда была студенткой.

Дом, где я жила, на Трифоновке, волею судеб находился рядом с общежитием театральных вузов. Занятия наши заканчивались очень поздно, часов в десять-одиннадцать. Зимой полная темень, двор до подъезда очень длинный, идти страшно. Однажды вхожу я во двор, а на мне была цигейковая шуба. Мама после смерти отца продала какие-то его вещи и купила мне приличную одежду. И вдруг сзади крик «Снимай шубу!», причем слышу, кричат несколько голосов, женские и мужские. Я иду быстрее, за мной шаги, я побежала, сердце выскакивает, за мной топот, кричат: «Снимай шубу!» Добежала до подъезда, мне кричат: «Милка, это же мы, стой!» Оказалось, это мои однокурсники, возвращающиеся в общежитие. Нет, мне не смешно было. Да и им, по-моему, стало уже не до смеха.

Когда мы уже жили в отдельной квартире, дети (Ване тогда было десять лет, а Саше – три года) спали в своей комнате. У нас появился, лохматый, очень сообразительный и лукавый метис пес Пушок. Нам привела его невестка Юрия Завадского, она нашла Пушка на Чистопрудном бульваре. Пес подошел и подал ей лапу. Взять к себе в дом она его не могла – они уже держали трех собак, и те стали бы обижать нового члена семьи. Я с опаской взяла Пушка в дом – у меня никогда не было собак. Он сел в коридоре и начал чесаться. Я возмутилась: «Ах, он еще и блохастый!» Мои мужчины, испугавшись, что я его не возьму, быстро затащили пса в ванную, и я, заглянув туда, увидела две спины, мужа и старшего сына – они наскоро мыли собаку.

Всю первую неделю Пушок не подавал голоса, мы даже решили, что он немой. Деликатно ел только из моих рук, причем, в основном, куски творожных сочников – такими объедками он, видно, питался около кафе на Чистых прудах, и мне пришлось покупать сочники. Потом осмелел, стал лаять и есть все, что дадут, но никогда не заходил в кухню – считал, что там едят только люди.

Спал Пушок под кроватью, под головой моего мужа. Когда нас не было дома, позволял себе поваляться на кроватях, но стоило нам прийти – мгновенно соскакивал. Он был прекрасным сторожем, и я спокойно оставляла детей дома с ним.

Так вот, прихожу я однажды поздно вечером после спектакля домой, муж уже заснул. Заглядываю в детскую комнату и вижу: напротив двери спокойно спит Ваня в своей кровати, а в кровати Саши спит Пушок, головой на подушке, под одеялом, лапы лежат поверх одеяла. А Саши нигде нет. Первая мысль – Пушок съел Сашу! Почему мне в голову приходили такие мысли – уж не знаю, но я закричала: «Валерик, что же ты спишь! Пушок Сашку съел!» Ринулись в детскую – Пушок, естественно, сбежал. Мой муж обнаружил Сашку в Ванькиной кровати, за его спиной. Оказывается, они вместе читали, да так и заснули, только Сашку не было видно. А мне являлись такие фантастические страхи. Что делать – артистка…