Юрий Бондарев - Вячеслав Вячеславович Огрызко
Добавлю: «Знамя», несмотря ни на что, совсем от Бондарева не отказалось. Журнал, как и просил его Крон, оставил писателя в поле своего внимания. Правда, больше десяти лет редакция лишь наблюдала за ним, а в печать запустила лишь в 1969 году – с романом «Горячий снег».
В прессе «Юность командиров» прошла почти незамеченной. На неё откликнулся, кажется, лишь один Бенедикт Сарнов, и то не потому, что увидел в этой повести что-то исключительное, а потому, что эту вещь написал его сокурсник (Сарнов вместе с Бондаревым в своё время учился в Литинституте, и оба входили в число любимцев Паустовского). Конечно, ему бросилось в глаза несовершенство бондаревской книги, но критик смог подобрать и добрые слова. «„Юность командиров“, – утверждал он, – книга, написанная размашисто, с широким жизненным фоном, с переплетением сложных человеческих судеб» («Комсомольская правда». 1956. 14 ноября).
Тут следует отметить, что в «Юности командиров» Бондарев сделал заявку на будущее. Молодой писатель чётко выразил недовольство своего поколения тем, как в литературе и искусстве освещалась недавно законченная война, в которой участвовали его одногодки. Помните такого персонажа по фамилии Дроздов? После просмотра одного из фильмов он заявил приятелям: «Всё пригладили и прилизали ‹…› Представляю, как лет через двадцать-тридцать люди будут смотреть эту картину и удивляться: неужели такая игрушечная была война? Сплошное „ура“ и раскрашенная картинка для детей. Стоило герою бросить гранату на высотку, как немцы разбежались с быстротой страусов. Разве так было? Немцы дрались до последнего, а мы всё-таки брали высотки ‹…› Война – это пот и кровь. А герой – это работяга. Это бы только не забывать» (Бондарев Ю. Собрание сочинений. Т. 1. М., 1984. С. 361).
Бондарев устами Дроздова, по сути, делал заявку на «лейтенантскую прозу».
Позже писатель не раз признавался, что в процессе работы над повестью «Юность командиров» прошёл весьма полезную школу учёбы, которая нацелила его на взятие первой высоты – имеется в виду повесть «Батальоны просят огня», которая стала классикой советской литературы. Однако много лет писатель к тексту этой повести не возвращался и никуда его не включал. Но в конце 1960-х годов издательство «Молодая гвардия» предложило ему выпустить сборник старых повестей, и он, поразмыслив, решил включить в этот томик и «Юность командиров», но в новой редакции, причём правка делалась уже в вёрстке, что вообще-то издателями никогда не приветствовалось.
1 июня 1971 года Бондарев написал главному редактору издательства «Молодая гвардия» Валентину Осипову: «Работая над вёрсткой повести „Юность командиров“, мне пришлось внести корректуру, превышающую, быть может, установленную норму. Правку же я делал совершенно для вещи необходимую – вносил в текст мельчайшие, но существенные детали (глагол-жест, определения, уточняющие фразы). Прошу Вас разрешить мне эту сверхнормативную правку» (РГАСПИ. Ф. м. – 42. Оп. 5, ч. X. Д. 58. Л. 13). Конечно, разрешили – в те годы Бондарев был уже признанным мэтром, редакторские мытарства давних лет остались далеко позади.
Наверное, сейчас повесть «Юность командиров» не читается и особо не воспринимается. Но не будь её, я уверен, Бондарев вряд ли бы создал свой шедевр «Батальоны просят огня».
Кровь и пот войны
Сегодня уже никто не оспаривает, что взлёт «лейтенантской прозы» начался в конце 1957 года с появления в журнале «Молодая гвардия» повести Юрия Бондарева «Батальоны просят огня». В своё время Василь Быков честно на весь мир сказал, что всё поколение фронтовых писателей вышло из бондаревских «Батальонов». И это сущая правда. Виктор Некрасов с его повестью «В окопах Сталинграда» – не в счёт. Он только наметил новое направление в нашей литературе, но так и не смог удержать занятый рубеж. Дальнейшую атаку повёл Бондарев, за ним в бой вступили Григорий Бакланов, Константин Воробьёв, Виктор Курочкин, Борис Васильев… А последним в этом поколении проявил себя Вячеслав Кондратьев – помните его бессмертного «Сашку»?
Напомню, о чём рассказывали «Батальоны…». О том, как непросто происходило форсирование Днепра. Мы тогда столько своих ребят потеряли! Многие из них даже вкуса жизни не успели познать: только раз и поцеловали девушку и ушли в небеса. Но ушли святыми.
Своим главным героем Бондарев избрал артиллериста Бориса Ермакова. Правда, в первом варианте повести он наделил его другой фамилией – Левашёв. Молодой офицер накануне переправы через Днепр сбежал из госпиталя, но уже в полку узнал, что его батарею передали другому человеку. Ермакова прикомандировали к чужому батальону. Плацдарм на правом берегу Днепра этот батальон захватил, но попал в окружение и целых шестнадцать часов, так и не получив обещанной поддержки и оказавшись без связи с полком, из последних сил дрался за клочок земли. К своим из всего батальона вышли лишь четыре бойца и капитан Ермаков. Молодой офицер был в ярости. Он хотел узнать, кто отдал целое подразделение на заклание и ради чего были принесены такие жертвы. И если командир полка Гуляев, когда увидел Ермакова, нашёл нужные слова, то комдив Иверзев вступать в какие-либо объяснения поначалу отказался. Это не означало, что Иверзев оказался плохим командиром – у него была своя правда, которая в той стрессовой ситуации далеко не сразу дошла до Ермакова.
Позже критики долго гадали, с кого Бондарев списал своего героя. Одни указывали на рядового Василия Свинина, который служил в артполку НКВД (он единственный выжил в описанном Бондаревым бою, правда получив тяжёлое ранение). Другие считали, что прототипом Ермакова послужил старший лейтенант Николай Епимахов, чей артдивизион 29 сентября формировал Днепр и огнём поддержал наши части, захватившие плацдарм на правом берегу Днепра.
Уже осенью 1986 года Бондарев на встрече с читателями в Свердловске признался: «В ходе работы над романом я встречался с Василием Свининым. Но, к сожалению, он оказался замкнутым человеком. Писать с него образ Ермакова мне не хотелось. Ведь в этом случае пришлось бы додумывать, а я хотел написать максимально правдивую историю. Тогда я вспомнил командира соседнего дивизиона, с которым мы стояли на левом берегу Днепра,
