Время собирать груши - Михаил Яковлевич Грушевский
Но надо сказать, что со змеями вблизи мы не столкнулись. А вот со скорпионами довелось. Одного из них я лично уничтожил. Был забавный эпизод: Вике Лопырёвой этот скорпион незаметно заполз то ли в куртку, то ли куда-то еще. Там все время были ливни, и мы натянули веревку между двумя пальмами и вешали туда все подсушить, когда солнышко выглядывало, и мгновенно все высыхало. И вот она уже в темноте, а там, наверное, уже в четыре-пять часов дня солнце садилось и наступала кромешная тьма, вдруг разглядела, что что-то такое ползет по куртке… В общем, мы этого скорпиона приговорили к высшей мере наказания и торжественно похоронили там же. Правда, нам потом сказали, что скорпионы крайне опасны в этот период, потому что у них в сезон тропических ливней начинаются брачные игры и они становятся очень агрессивны.
Опыт, конечно, был потрясающий. До сих пор я, честно говоря, практически ни с кем из участников «Последнего героя» не поддерживаю отношения. Я имею в виду непубличных участников. Общаемся, иногда видимся с Юлей Ковальчук, иногда – с Эвелиной Блëданс. И, конечно, всегда начинаются воспоминания, всегда какие-то эпизоды, какой-то свой топ-лист наиболее ярких моментов и драматических событий. Юлечка Ковальчук там чуть без пальца не осталась – огромная конструкция на ее пальчик обрушилась. Мы еще подумали, что все, на этом ее участие в проекте закончится, но нет, она такая крепкая и очень мужественная девчонка, отправили ее в больницу, наложили гипс, сказали, что ни в коем случае палец не должен попадать в морскую воду, и она вот так, с вытянутой над головой рукой и пальцем, до самого финала дошла и почти выиграла этот проект. Невероятная сила духа и характер!
Поддерживаю приятельские отношения с парнем, который стал победителем «Последнего героя». Зовут его Владимир Лысенко, он сейчас работает в туристическом бизнесе, да, собственно, и тогда он был директором какой-то гостиницы. И я считаю, что он вполне заслуженно выиграл, потому что обладал набором очень достойных качеств – и в плане обустройства быта, и в спортивной ловкости, и в какой-то дерзости. В общем, он был одним из тех, кто, на мой взгляд, претендовал на победу в этом проекте.
Общаться с близкими на острове не было абсолютно никакой возможности! У нас ведь не только телефоны отобрали, но даже часы. Мы не знали, сколько времени. Солнце взошло – значит утро. Село за горизонт – ночь. Ребятам из съемочной группы запрещалось разговаривать с нами на любые темы, не касающиеся собственно съемок. Так что мы и у них даже не могли спросить, который час.
Когда мы высадились на остров, все были разочарованы. Ожидали, что нас привезут в такой райский уголок, а оказались в каком-то захолустье: грязный берег, море не бог весть какой красоты, полная дикость вокруг. Но потом обустроились, привыкли.
Когда я только попал на этот телепроект, сразу посмотрел – какие люди… Этот точно залезет на пальму. На другом строился быт, он бунгало и сколотил из кривых досок. Этот – атлетичный, просто неутомимый. Я думал: боже, эти люди должны между собой выявить победителя, а я тут просто сбокy припека. Но меня позвали, и главное заключалось в том, чтобы не потерять собственное достоинство, не унижаться… А бороться за победу – упаси боже, там были для этого люди, и я себя трезво оценивал. Как и в конкурсе пародий, у меня не было задачи выиграть. Мне надо было просто выглядеть на каком-то своем нормальном качественном уровне. Решил: пусть все идет как идет. На самом деле есть такое дело – излишняя серьезность иногда мешает нам жить.
Во мне уже давно это выработано. Я же был никто, из самодеятельности, никаких актерских навыков, только наглость, самоуверенность и пародия на Горбачева… Говоря сегодняшним языком, это был чистый хайп. И вот я стал выходить на сцену с мэтрами в одном концерте, с великими людьми, и далеко не все ко мне хорошо относились. Говорили, что это за выскочка, что это ему аплодируют, да кто он такой… Кто-то говорил завуалированно, интеллигентно, в оболочке, а кто-то в лобешник прямо: «Ты же понимаешь, что это все дешевый успех?» И я должен был как-то адекватно все это воспринимать. Невозможно же, чтобы все тобой восхищались и все исключительно комплиментарно отзывались. И это выработалось во мне как защитная реакция. Послушал, пропустил мимо ушей. Подумал: да ладно, а успех-то был. Кто-то говорил: он зажат, у него нет пластики, нет органики… Очень известные артисты так говорили. И что? Пусть они правы, молодцы, но у меня в праздничную кaмпанию восемь выступлений. Значит, людям это нравится. Я всему учился на ошибках, в том числе учился большей гибкости, большей склонности к компромиссам.
Если же говорить о жизни на острове, то питались мы так: нам выдавали по сто граммов риса на день и немного питьевой воды. Сами мы собирали кокосы. Они растут там в огромных количествах. Часто падают с высоты, как снаряды. Приходилось уворачиваться. В Панаме, оказывается, смертность от попадания кокосом в голову – на втором месте. Еще у нас росли гигантские бананы, совсем не такие, как те, что продаются в магазинах. Мы эти бананы прозвали картофельными. Если их пожарить, они напоминают по вкусу картошку.
При таком рационе мы все сбросили вес. Я, например, потерял не менее десяти килограммов.
А еще иногда нам выдавали зубную пасту. Вместо щетки – собственный палец или шкурка от лайма (они тоже на острове растут). Ну, а туалет у нас в джунглях был: мальчики – налево, девочки – направо. Но, что удивительно, больше всего я страдал без прессы, без новостей. Очень хотелось что-то почитать, узнать, что в мире происходит.
В этом экстремальном телепроекте я сумел дойти почти до финала, но для себя я решил, что вполне достаточно я там провел времени, пора возвращаться в цивилизацию.
Как ни странно, но на острове не замечаешь потребности в душе и средствах гигиены. Я мог часами медитировать и думать о
