Я - аферист. Признания банкира - "Крез"
— Ну конечно. Вспоминаю Жан-Луи, директора… Пятнадцать лет назад он рвал на себе волосы. Начали появляться русские с их деревенскими манерами и чемоданами, набитыми долларами и водкой. Девушки — вульгарные, они целыми днями визжали и капризничали. Мне было стыдно, и я боялась, что меня спутают с этими дешевками. Впрочем, завсегдатаи "Бристоля" тоже были шокированы и грозились съехать… А потом случился две тысячи первый.
— То есть?
— Да ты сам знаешь! Американцы покинули Париж. Дорогие отели склонили головы перед всеми нуворишами планеты, засыпав их рекламными предложениями. Выживание роскошных гостиниц зависело только от них. "Бристоль" смирился, как и все остальные.
Самое интересное, что и мы тогда в Банке, зажмурившись, рванули на запах денег. И мы тоже разбрасывали направо и налево разнообразные подарки и рекламные предложения. Другое дело, что банкиры, в отличие от владельцев шикарных отелей, всегда готовы с восторгом жрать из любой кормушки.
— И как ты приспособилась? Перешла на русских?
— Конечно нет! Для них я — недостаточно блондинка, поэтому продолжила завлекать саудовцев, постепенно удаляясь от Парижа. Как оказалось, я была права. Русские не соблюдают правил. Они плохо обращаются с девушками и вечно торгуются.
Когда Мэнди рассуждает об этике своей профессии, впору засомневаться в том, чем она занимается. В глубине души красавица обожает свое ремесло. С ее точки зрения, это труд, который не терпит посредственности и где нужно показывать только отличные результаты. Никакой расхлябанности, никакой работы "вполноги". Стремясь всегда удовлетворять клиентов, она делает ставку на свои таланты и шелковое белье. Похоже, барышня гордо несет знамя девушек по вызову всего мира! United Colors of Sex[59]! Ну вот, у меня уже и стоит…
— И ты приводишь сюда своих… подопечных?
— Издеваешься? Здесь я сплю и отдыхаю. Знаешь, в моей работе никого не "приводят". Просто перемещаешься с места на место, улыбаешься и следишь за тем, чтобы не спровоцировать скандал. Чаще всего я вкалываю, как и все, в "Ритце" или в "Крийоне".
— Тогда я, получается, клиент… не такой, как все?
— Конечно! Тем более что, применяй я для всех тариф, который объявляю тебе, мне бы уже давно пришлось прикрыть лавочку!
Я чуть не подавился своим мохито. Ну и нахалка! Каждая встреча с ней обходится мне не меньше чем в два минимальных оклада. Я даже не решилс представить себе, сколько она берет с других.
— Пойдем, я хочу кое-что тебе показать.
— Мы идем к тебе в номер?
— Не заводись! Просто совершим маленькую экскурсию.
Мэнди увлекла меня к лифту. Выйдя на послед нем этаже, мы увидели перед собой двустворчатую дверь, которую она открыла универсальным ключом, чудесным образом извлеченным из кармана. Мы оказались в жарком и влажном помещении, как бы существующем вне времени. В гигантской корабельной каюте, облицованной лакированным деревом, с красивыми иллюминаторами и медными поручнями. Из огромных окон открывался вид на огни Парижа, а заднюю стену занимала гигантская фреска: путешественники на носу корабля указывают на заросший соснами мыс. В центре этого пространства под открытым небом в бассейне плескалась вода. Я был потрясен.
— Ты что, никогда не видел swimming space[60] в "Бристоле"? Обрати внимание на картину: это Антиб. Знаешь почему она здесь?
Я не смог ответить и слушал ее, наслаждаясь моментом, словно подросток — запретной ситуацией.
— Владелец "Бристоля" — очень богатый и влюбленный во Францию немец. Сначала он инвестировал в два роскошных отеля — "Бристоль" в Париже и "Эден Рок" на Кап д'Антиб. Фреска — словно намек путешественникам, приглашение отправиться тратить деньги на юг!
Я устроился возле бассейна. Мэнди задумчиво вглядывалась в Париж.
— Знаешь, Дамьен, think I will retire[61]. С делами, mean[62].
Мэнди употребила английское слово retire, которое в ее устах скорее наводило на мысль о половом акте, чем об уходе из бизнеса.
— Что с тобой? Пала духом?
— Вовсе нет. Я об этом уже несколько дней думаю. С тех пор как закрыла все свои счета, если быть точнее. Что мне делать с деньгами? Еще раз разместить их где-то, рискуя все потерять, если мои клиенты окажутся правы и биржа разлетится вдребезги? Тем более что безошибочные признаки этого уже наблюдаются. Вы все сейчас такие нервные, витаете мыслями где-то далеко, и потенция страдает… Я-то уж в этом разбираюсь! Честно говоря, мне тридцать три года, я хорошо развлеклась, и пора переключаться на серьезные вещи…
Она определенно мне нравилась. Какая другая девушка по вызову способна говорить о своей профессии с такой легкостью и вместе с тем так серьезно? Мне не верилось, что встречи по заказу с клиентами один другого требовательнее доставляли ей особое удовольствие.
— Я знаю, о чем ты думаешь. Но ты заблуждаешься. Когда деньги сваливаются на тебя с неба целыми пачками, жить гораздо легче. Ты летаешь на крыльях и пользуешься всем, что попадается под руку. И еще знаешь что? Чем больше мужчина платит, тем бережнее он относится к товару. Со мной всегда обращались как с принцессой.
— Не верю!
— Тех, кто поступал иначе, я уже забыла. Разве не в этом секрет счастья?
Философствующая проститутка — пожалуй, это перебор! Под убаюкивающую болтовню Мэнди я выпил еще один коктейль. По правде, я ей завидовал. Моя жизнь тоже должна была быть легкой. Помню, как, покидая свою жалкую коммерческую школу, поклялся себе, что до сорока лет покончу с этими тараканьими бегами. Но клятву не одержал. Почему?
— Если вдуматься, всегда хочется чего-то большего. Пока не выясняется, что уже слишком поздно. Понимаешь, о чем я?
Я отлично понимал. После сцены в кабинете Номера Один я знал, что отныне мой корабль ждет сильная качка. И в то же время испытывал головокружение при мысли о том, чтобы его покинуть…
— Я переберусь в Южную Америку.
— И выйдешь замуж на миллиардера, как твои подружки, которые резко меняют образ жизни, чтобы навсегда порвать с прошлым?
— Да нет же, Дамьен, что за ерунда! Я вложусь в драгоценные камни, куплю красивый дом, буду приглашать toy boys[63] и отплясывать с ними bachata[64]. И так до того дня, когда влюблюсь по-настоящему.
— Ты никогда не была влюблена?
— Никогда. Это несовместимо с профессией, ты же понимаешь?
— С трудом. Что до меня, то я вечно влюбляюсь.
— Правда?
— Шучу…
Мэнди права: лучше уйти с гордо поднятой головой, чем дожидаться, пока тебя выкинут из обоймы. Этот вывод годился и для меня.
— Но тебе есть на что жить?
— Знаешь, с моими принцами я все время как будто находилась под водопадом. Достаточно было подставить ведро, чтобы в него хлынули доллары. Капля в океане наличных. Немного кэша на шопинг, несколько банкнот на игру в казино, оплата полетов к ним на край света… Все это позволило мне утроить зарплату. Ну… вознаграждение за услуги, точнее.
Все так просто! Как же я об этом раньше не подумал! Вот идиот! Водопад! Подставить ведро туда, откуда течет: прямо к источнику… Совсем просто!
— Мэнди, ты гений!
23. ОЗАРЕНИЕ
Наши с Мэнди отношения явно подходили к критической точке. Я подумал, что они скорее всего вот-вот оборвутся. Она собиралась бросить работу… а заодно и меня. Сложно охарактеризовать чувства, которые я в тот момент испытал.
Она отправилась в номер переодеться — клиент не станет долго ждать, — а я снова спустился в бар.
Вдруг мой телефон завибрировал. Звонок из Швейцарии. Мне показалось, что Конрад Хуммлер торопится:
