Российский либерализм: Идеи и люди. В 2-х томах. Том 2: XX век - Коллектив авторов

он подготовил доклад для весенней партийной конференции 1913 года. Главными задачами момента он ставил восстановление и укрепление партийных организаций в губернских центрах, которые, в свою очередь, должны заняться организацией партийных групп в уездах; установление более тесных связей с широкими трудовыми слоями населения. Кроме того, он рекомендовал местным кадетам активнее входить в земские и городские органы самоуправления, участвовать в работе общественных структур (например, кооперативов), организовывать сельскую интеллигенцию, издавать печатные органы для приказчиков и других трудовых групп населения. Тезисы доклада были разосланы для предварительного обсуждения в местные партийные группы. В дальнейшем Колюбакин конкретизировал эти положения, предложив план организационного возрождения партии: местные комитеты воссоздаются не в первоначальном многочисленном составе, когда регистрировалось внушительное число членов, а в форме структуры из пяти-семи человек, отличающихся работоспособностью и «приспособленностью к нуждам момента». Колюбакин был избран в комиссию для руководства работой Бюро провинциальной печати (февраль 1913 года).

Большое значение Колюбакин придавал скорейшему созыву партийного съезда, который откладывался из года в год, и обновлению состава ЦК. Основные тезисы доклада, составленного им по этому вопросу, были заслушаны на заседании ЦК 24 мая 1913 года. Он доказывал необходимость расширения представительства на съезде местных партийных организаций (число их уполномоченных должно, по его мнению, превышать число членов думской фракции не менее чем в 1,5 раза). Эта мера предлагалась им, дабы не создавалось впечатление, будто фракция руководит работой партии.

Еще из своей земской деятельности Колюбакин вынес убеждение в необходимости децентрализации управленческой сферы, самого широкого развития местного самоуправления. Он ратовал за участие женщин в земском самоуправлении наравне с мужчинами. Сторонник единства и неделимости России («против отделения хотя бы единой пяди русской земли»), он тем не менее признавал, что единство не может удерживаться насилием. Колюбакин поддерживал право каждого народа на национальное самоопределение, видя в этом необходимое выражение свободы личности. С 1906 года он входил в Союз автономистов и в феврале 1907-го был выбран товарищем его председателя.

Накануне Первой мировой войны его прогнозы развития событий в России становились все более тревожными: по его оценке, «поддерживать иллюзию, веру в возможность мирной эволюции значило бы просто надувать страну». Колюбакин предлагал готовиться к возможным внутренним потрясениям. В феврале 1914 года он заявил, что Дума перестает быть «орудием борьбы» и ЦК должен открыто констатировать «безнадежность» парламентской работы. Сам Колюбакин выражал готовность поддержать требование роспуска Думы в случае, если бы была гарантирована широкая общественная поддержка этому демаршу. Вместо этого он звал партию идти «в гущу жизни», искать пути соглашения, сговора как с левыми (поскольку между умеренными и левыми элементами, как он отмечал, уже нет прежней розни и вражды), так и с прогрессистами («не смешиваясь с ними»), строил планы привлечения к Партии народной свободы сил «с обоих флангов».

Выступая с критикой внешней политики России, Колюбакин считал, что Россия «слишком слаба, чтобы впутываться в войну». В ходе обсуждения на заседании ЦК (март 1909 года) обострившейся ситуации на Балканах он заявлял: «Как бы мы ни симпатизировали Сербии, мы должны опасаться ставить на политике правительства моральный штемпель». Вместе с тем, когда катастрофа развертывания мировой войны стала неотвратимой, он высоко оценил подъем патриотизма и общественное единение, продемонстрированные Думой на заседании 26 июля 1914 года. Сам он принял деятельное участие в образовании Особой комиссии Вольного экономического общества для помощи жертвам войны, возглавил 2-й отдел этой Комиссии («экономических мероприятий»), призывал к организации помощи пострадавшему от войны населению Царства Польского и смежных с ним районов.

Вскоре, однако, Колюбакин перешел на позиции критики правительства, указывал на совершенные им просчеты, ударявшие по единству и внутренней мощи страны, на серьезные изменения в политических настроениях общества. Поэтому он не соглашался на то, чтобы партия занимала позицию молчаливой поддержки режима: по его мнению, это грозило «утратой доверия страны», питало слухи о будто бы состоявшемся «примирении и соглашении» умеренной оппозиции и правительства. Поэтому Колюбакин не считал возможным «закрывать глаза на всевозможные непорядки и злоупотребления власти». Вместе с тем он предостерегал и от другой крайности – внутреннего взрыва, – считая, что на «разумных общественных слоях» лежит обязанность предотвратить революцию, которая является нежелательным вариантом развития событий.

Критику правительства в условиях войны Колюбакин не считал изменой патриотизму. Истинный патриотизм он продемонстрировал, когда обратился с просьбой об отправке его на фронт. Несмотря на воинское звание, он не подлежал мобилизации как политически неблагонадежный. Получив отказ, он продолжал настаивать, подал прошение на имя Верховного главнокомандующего. Понадобилась поддержка председателя Государственной думы, чтобы, как говорил В.А. Маклаков, «получить разрешение умереть за Отечество». Несмотря на дурные предчувствия, Колюбакин был твердо настроен исполнить то, что считал своим долгом перед Родиной.

15 ноября 1914 года в чине штабс-капитана А.М. Колюбакин был направлен на фронт. В ночь на 21 января 1915 года он был убит во время ночного боя вблизи местечка Воля Шидловская, ведя роту в атаку. Прах Колюбакина его товарищи по партии с почестями перевезли в Петроград, а оттуда – в родовое имение, где он был захоронен на сельском кладбище.

«Если бы революция опоздала на несколько лет, она приняла бы совсем иные формы…»

Владимир Андреевич Оболенский

Кирилл Соловьев

Мемуары, воспоминания – ценнейший исторический источник, особенно если их автор – наблюдательный человек. Однако значимость мемуаров не ограничивается тем, что часто только благодаря этим текстам до нас доходит неповторимый голос прошлого. Иногда случается и так, что этот голос – не просто один из многих, а красивый и сильный. Основываясь лишь на тексте воспоминаний, можно с уверенностью говорить, что их автор – одаренный литератор и самобытный мыслитель. Это вполне относится и к В.А. Оболенскому, чье имя могло бы затеряться в ряду прочих замечательных общественных и политических деятелей начала XX века, если бы не его удивительные мемуары.

Владимир Андреевич Оболенский принадлежал к дому Рюриковичей. Его предки были черниговскими князьями. Один из них, Константин Юрьевич, в XIV веке получил в удел земли по реке Протве, где позже возник город Оболенск. Тогда и было положено начало известному разветвленному роду, многие представители которого сыграли заметную роль в истории России. Однако об этом В.А. Оболенский не писал в своих воспоминаниях: высокий княжеский титул едва ли когда-либо помог этому скромному человеку – чаще мешал.

Как начинает свои воспоминания В.А. Оболенский, родился он в Петербурге, в четырехэтажном особняке на Малой Итальянской улице 19 ноября 1869 года. Вокруг были деревянные и каменные домики с мезонинами. Утром по улице шел пастух с саженной трубой, а за ним следовали коровы – пастись на луг. Сейчас это улица Жуковского, которая уже к началу XX века стала