Это было давно: Дневники. Воспоминания. Путешествия - Алла Сергеевна Демидова
Раздумываю, стоит ли проехаться на корабле до Сирмионе. Иду вдоль озера и набредаю на главную, видимо, «тусовочную достопримечательность» – длинный, вытянутый в озеро пирс, ведущий к маяку. Пирс полностью захвачен молодежью – на нем сидят, пьют, загорают и спят компании разных национальностей. Веселые немецкие гомосексуалисты ищут укромные места между камней. Вода прозрачная до самого дна. Озеро неотличимо от моря. Сижу на теплом пирсе и впервые за двое суток никуда не спешу. Наблюдаю лебедей и разомлевших ящериц. Хорошо!
В тихом переулке натыкаюсь на старую церковь – согласно надписи, Duomo di Santa Maria Maddalena. Протискиваюсь в тяжелую дверь и ликую – идет служба. Кажется, в «Watermark» Бродского – «мессу лучше слушать, не зная языка». Прихожан мало – несколько человек, явно местных, и все группируются около алтаря и священника. Стою у самой дальней стены, по российской привычке накинув на голову свой черный палантин – хотя здесь это, вроде бы, и не принято. Когда начинают петь хором, меня вдруг охватывает чувство неловкости – ухожу незаметно.
Корабль на Сирмионе благополучно пропущен, о чем ничуть не жалею. В маленькой лавке (с магазинами здесь туго) пытаюсь купить свежего хлеба и круассаны. Кассирши – две пожилые итальянки – оживленно беседуют и никак не реагируют ни на меня, ни на английский язык. Приходится привлекать к себе внимание языком мимики и жеста – в моем исполнении скорее сбивающим с толку. Возвращаюсь на пирс – пообедать. Начинается странное шествие людей с лимонами. Проходит один, другой, третий, четвертый, никак не связанные между собой – и каждый несет пакет с гигантскими, с два яблока, лимонами. Завершает парад монахиня. Тоже с лимонами.
Отправляюсь бродить по магазинам под палящим солнцем. В лавке с этническим уклоном покупаю обязательную кошачью фигурку – для домашней коллекции, захватившей почти все полки. Выхожу через пять минут – и небо уже не обещает ничего хорошего. Сохраняю оптимистичный настрой. Зря!
Чудовищный ливень, от которого не спасет ни зонт, ни дождевик. Жмусь под навес одного из домов. Напротив – полицейский участок с изящной вывеской и дубовыми дверями. Совсем другая эстетика. В витрине одного из магазинов бурное веселье – то ли какая-то презентация, то ли просто вечеринка. Смеются заливисто и громко, а холодные бокалы небрежно бросают прямо на брусчатку. Вдруг остро хочется быть среди них, по-итальянски запрокидывать голову в небо, попасть в какую-то совсем другую жизнь.
Неизбежно промокнув, возвращаюсь в комнату. Сырость в номере стала уже осязаемой – в буквальном смысле. На балконе (первый этаж) нахожу толстого черного кота, абсолютно сухого и довольного.
Становится смешно и тоскливо, и, отправив пару SMS-сообщений в Москву, снова выхожу на улицу.
Решаю пойти гулять, хотя с неба все еще что-то капает. Ночной Дезенцано не затихает. Пенсионеры легли спать, и остались только толпы подвыпившей молодежи. Большинство – явно младше меня. Уличные музыканты играют американскую классику, Нила Янга и Джонни Кэша со словами на итальянском. Играют чудесно, и около часа я не хочу никуда уходить.
Вода прекрасна днем, но ночная вода – совершенна. У самого озера, на набережной, немного болтаю с городским сумасшедшим (они всегда готовы пообщаться), который разносит в щепки правительство, но заканчивает на неожиданно лирической ноте. Маргиналы – это духи места и могут рассказать гораздо больше, чем успеешь увидеть. Поэтому в путешествиях (а порой и дома) я совсем не брезгую такими разговорами. Возвращаюсь за полночь. В голове – прекрасная пустота и никакого шлака. Перед сном читаю биографию Энди Уорхола и переношусь в совсем другие места – Нью-Йорк конца 70-х.
Бухта Гардоне. Озеро Гарда. Фото начала ХХ века
Утром – снова жара. Завтракаю в кафе – с видом на сухое, но очень ветвистое дерево, разбивающее стройный ряд своих зеленеющих собратьев. Заказываю кофе, хотя хочется чаю. Почему-то здесь неприлично пить чай (в Милане на просьбу о чае мне продемонстрировали такое лицо, что чай я больше не спрашиваю). Вокруг с самого утра начинают пить и собираться большие компании. В запасе у них явно больше суток. Хочется остаться и провести ленивых полдня, не вставая с места. Но пора нестись на вокзал, через 40 минут отходит мой поезд в Венецию. Пока пишу, воробьи крадут со стола пиццу и утаскивают в траву. Оглушительно гудит пароход…
Путешествия бесконечны. Люди любят путешествовать. Кто от скуки, кто от любопытства, кто от несчастной любви (говорят, помогает). И на озеро Гарда до сих пор едут толпы туристов и оставляют после этих поездок письма, дневники, рассказы и воспоминания.
Когда-то давно мы с Борей Биргером сидели в саду переделкинской дачи Вениамина Александровича Каверина. Я читала вслух только что полученное письмо от Войновича из Мюнхена. Каверин сказал, что это письмо молодого писателя, которому еще интересно открывать для себя мир. «А я, – продолжил Каверин, – чем старше становлюсь, тем все глубже и глубже ухожу в прошлое. Поэтому начал писать мемуары с самого начала двадцатых годов».
Потом, кстати, в 1980 году вышла его книжка «Вечерний день» – воспоминания о 1920-1970 годах.
Мне иногда тоже хочется написать такого рода книжку, тем более, я иногда веду дневники, а это уже почти документ.
После путешествий на озеро Гарда я тоже решила поделиться с читателями моими воспоминаниями о заграничных поездках.
В основном я буду вспоминать свои многочисленные гастроли по городам и странам. Хотя очень часто в летний отпуск я уезжала просто к друзьям пожить то во Франции, то в Италии, то в Швейцарии или в Греции…
Часть вторая. Мои скитания по городам, странам и гастролям
Можно было бы начать мои воспоминания о заграничных поездках с 1968 года, когда я первый раз поехала в другую страну. «Щит и меч» снимали в ГДР и в Польше. Когда я приехала в Берлин, меня поразил запах воздуха. Другой! Потом я поняла, что это запах другого бензина, дезодорантов, которых у нас тогда не было, другого табака и т. д.
Сейчас поездки встали обыденностью. Но все равно как-то на даче одну мою книжку прочел наш комендант и после удивился, что я так долго жила за границей. Я для него оставалась русской дачницей в сарафане, которая занимается только своими грядками и домашними животными.
А мой
