Евгений Муляров - Джуна

И вот еще одно загадочное превращение. Несколько часов Джуна не отдавала тело мерт­вой дочери, держала, крепко прижав к себе. Когда же ребенка уже должны были унести, она взглянула на дочь, чтобы наглядеться в послед­ний раз и запомнить навсегда, и вдруг... Перед ней было не лицо ребенка. Это было лицо взро­слой девушки. Таким оно и запомнилось, таким приходит в воспоминаниях. Может, ей тогда только показалось, а может, сила перенесенных страданий заставляет человека взрослеть, вне за­висимости от прожитых лет или дней.

Позднее судьба смилостивилась над Джуной. У нее родился сын Вахтанг, или, как она его нежно называет, Вахо. Джуна вкладывает в него всю скопившуюся в сердце материнскую любовь, трогательно заботится о нем. Когда он был ма­леньким, она отдавала ему много сил, выхажива­ла, учила и, вот что любопытно, сама кое-чему научалась у грудного ребенка.

Занимаясь с сыном, как занимается с мла­денцем любая добрая мать, Джуна сформулиро­вала своеобразную философскую теорию, пред­ставляющую пеленание как процесс, с которого начинается оформление в человеке человеческо­го. Кусок материи, окружающий младенца, — это как бы самая крайняя оболочка внешнего мира, касающегося ребенка. Ощущая эту обо­лочку и борясь с ней, ребенок как будто борется с внешней средой за самостоятельность и в борь­бе начинает чувствовать, осознавать собственное существование. Тело его и его дух укрепляются. И в то же время ласковые руки матери, накла­дывающие на ребенка мягкие полосы пелен, словно подавляют в нем слишком самостоятель­ное, еще не человеческое, а животное, что дрем­лет в любом человеческом существе и, если не укротить его вовремя, вырвется наружу.

Сын для Джуны — самое дорогое существо на свете. Хотя брак с Виктором Давиташвили распался, и тогда, и до сих пор она уверена, у нее есть семья — ее сын, и этой семьи Джуне достаточно. Кстати, именно Вахо воспротивился тому, чтобы Джуна снова вышла замуж.

За Джуной ухаживал композитор Игорь Матвиенко, с которым они создали много песен. И не только ухаживал. Впрочем, ситуация столь неординарная, что пусть о ней расскажет сама Джуна: «...Я даже подумывала создать с ним семью, а потом спросила у Вахтанга: «Хочешь еще братика или сестричку?» Сын ответил отри­цательно. Тогда и я Игорю отказала: Вахо не желает ни с кем меня делить».

Между тем и свадьбу уже сыграли. Но сын не согласился — и вот результат: «...Мы с Иго­рем так и не узнали друг друга. Наверное, между нами была не любовь, а глубокое уваже­ние. Помню, я рисовала в мастерской, а он при­ходил и по пять часов стоял и смотрел... »

Сын и призвание. Две серьезнейшие причи­ны, определившие семейное и жизненное поло­жение Джуны. Одна причина связана с самыми теплыми человеческими чувствами, другая — с чувствами, которые выше человека.

Вспомним цитату, с которой начиналась эта глава: «В большинстве случаев любовные инте­ресы не столь важны в жизни магов, ум которых занят более значимыми вещами». И тогда фраза из интервью, данного Джуной Национальной службе новостей 25 января 1996 года, прозву­чит иначе: «Забыла, что значит быть замужем, семнадцать лет назад».

У мага множество иных забот. Единственный возможный брак для мага — сакральный. Кто бы это ни был, Соломон, Жанна д'Арк или Джуна.

Журналист лепит куличи в детской песочнице

Четыре очень толстых, большого формата тома в разноцветных, потрепанных от времени и частого прикосновения чело­веческих рук суперобложках стоят на книжной полке. Странная надпись на книге, одна и та же. Крупными черными буквами выведено: «Бессо­знательное», и латинскими цифрами проставле­ны номера томов. Это материалы международ­ного конгресса, проходившего в Тбилиси в ок­тябре 1979 года.

Сейчас только участники того давнего фору­ма помнят, каким это было событием! Другие события из сферы науки и политики выступили на первый план. Множество разного рода кон­ференций, съездов, семинаров прошло за два де­сятилетия, минувших с той поры. Но и тот, кто никогда не слышал о тбилисском конгрессе, от­крыв эти тяжелые, залистанные тома, будет, не­сомненно, удивлен.

Под обложкой соединены статьи разных участников, опубликованные без перевода, на том языке, на котором они написаны. И потому русский язык соседствует с английским, немец­ким, французским. Становится ясно, что книгу способен прочитать не только специалист по психологии, но человек, в обязательном порядке владеющий несколькими языками — по нынеш­ним временам почти полиглот. И человек слу­чайный с уважением закроет книгу, поставит ее снова на полку, в ряд с тремя другими, а чело­век не случайный, может быть, улыбнется, вспо­миная свое прошлое. И в улыбке его радость смешается с легкой печалью: было, было и про­шло, как все проходит. Но осталось в сердце и памяти.

И наверняка вспомнят этот конгресс госте­приимные тбилисцы, ведь такой праздник, какой был устроен в том давнем октябре, не забывает­ся. Уже сама подготовка затянулась на несколь­ко лет, потому что конгресс по разным причинам несколько раз откладывался. Но ходили разгово­ры, строились предположения, рождались слухи и фантазии.

Тбилисцам было чем гордиться. Последний научный форум, посвященный вопросам психи­ческой деятельности человека, в частности бессо­знательному, проходил в начале века в Бостоне.

Неужто американцы могут соревноваться с тбилисцами в гостеприимстве, в широте души, в умении принять гостей?

Погода была прекрасная. Тепло, нежно при­гревает осеннее солнце. Чистое небо просвечива­ли солнечные лучи. Со временем проведения конгресса совпал праздник сбора винограда — один из любимейших грузинских праздников. Налиты сладким соком гроздья самых разных цветов и оттенков. Гроздья велики и тяжелы, впору держать обеими руками.

Можно встречать гостей, пусть приезжают. Лучшие тбилисские гостиницы — «Тбилиси», «Сакартвело», «Иверия» — готовы. Постара­лись и власти, любящие, если это сулит им вы­году, выказать свою рачительность, хозяйствен­ность, организационную сметку и, разумеется, щедрость. Большое участие в подготовке кон­гресса принял Институт психологии имени Д. Н. Узнадзе. Сотрудники этого научного за­ведения, носящего имя основоположника грузин­ской школы психологии, давно и достаточно ус­пешно занимались проблемами бессознательного, но им хотелось и обнародовать свои достижения, и сравнить уровень собственной работы с уров­нем работы иностранных ученых, разрабатываю­щих аналогичную тематику.