Книга жизни. Воспоминания и размышления. Материалы к истории моего времени - Семен Маркович Дубнов
6 час. вечера. Часто думаю о своем отношении к палестинскому вопросу и сионизму в течение десятков лет. Недавно объяснил в сионистской «Хронике», что считаю долгом националистов уплатить «шекел гагеула» (взнос освобождения для выкупа палестинской земли), при условии участия их в общееврейском, а не в партийном конгрессе по делу возрождения Палестины... Именно теперь выяснится, что Эрец-Исраэль может быть приютом, как в эпоху древней Иудеи, лишь для части нации, и то после неимоверных трудов в течение десятилетий, диаспора же останется со всей грозностью своих проблем... Хотел бы быть среди спасающихся, но могу ли бросить погибающих?[97]
31 июля. Две недели работал над главою о Германии 1881–1897 гг,. Удалось кое-как воссоздать образ той эпохи, еще памятной с той поры, когда я вел в «Рассвете» 1881 г. заграничную хронику...
5 августа (утро). Танталовы муки продолжаются. В последние дни Петербург был опоясан огнем: на всех прилегающих фронтах шли или готовились серьезные бои при наступлении белых, аэропланы сбрасывали бомбы в Кронштадте... А сегодня вдруг победные клики кроваво-красных: Ямбург взят нами! Значит, разбит главный штаб белой армии Родзянко. Помощь «союзников» опять обманула...
Вечером. Написав утром предыдущие строки, подумал: в эти дни должен быть Тише-беав. Заглянул в календарь: да, именно сегодня. Вчерашний вечер прошел без «Эйха». Взял «Кинот», сел, прочел главу «Эйха», ряд «кинот», пропел «Эли Цион», все вполголоса, среди подступающих слез. Затем стали приходить посетители, редкое явление в последнее время. Был Еф[ройки]н с планом издания моих писаний на идиш в киевском «Фолксферлаг». Кроме перевода моих больших трудов, хотят издать сборник статей, писанных мною самим на идиш между 1907 и 1918 гг., и воспоминания о Менделе и Шалом-Алейхеме под заглавием «Дер зейде ун дер эйникл». Еще говорили о «Идише энциклопедия». Кончив беседу, поехал в дровяную контору, где записан пайщиком, и получил отказ в отпуске одной сажени дров. Перспектива замерзания будущей зимою становится очевидной. Вернулся домой. Пришел казначей Исторического общества Гольдштейн по делам общества и получкам от Комиссариата просвещения. Запоздалый обед. Опять посетители — и конечно: 7-й час, трамвай прекратил движение, и мое уединение обеспечено, если не помешает близкий сосед...
Мутится ум от торжества зла, безумия и озверения. М. Горький, автор вдохновенного «Детства», подает руку палачу Зиновьеву и на съезде красноармейцев заявляет: бейтесь до смерти за красных!.. Год назад в «Новой жизни», прежде чем ее закрыл тот же Зиновьев, Горький еще способен был возмущаться зверством большевиков и верил в демократию, Своим бестактным заявлением о первенстве евреев в революции (большевистской) Горький оказал нам медвежью услугу: желая расположить красных к евреям, он усилит погромы со стороны белых, истребляющих евреев под предлогом мести большевикам.
В наших социалистических партиях полное вырождение: большинство бундовцев, «объединенных» и «Поале Цион» перебежало к коммунистам. На Украине знакомый бундовец Рафес донес на сионистов и добился закрытия их организации; он и его товарищи лично участвовали в обысках и арестах среди сионистов. Сегодня мне передали, что он и еще двое перебежчиков, члены еврейской секции трибунала, приговорили к расстрелу духовного раввина в Нежине, как «контрреволюционера». Один из судей — мой давний знакомый Иеремия Новаковский, сам полураввин, певший мне сквозь слезы в Вильне 1905 г. хасидские мелодии...[98]
18 августа. Мои издатели, перепечатавшие три месяца назад V том «Истории» (новейший период) в 3000 экз., почти распродали все издание и не могут удовлетворять новые заказы...[99] Они готовы сейчас приступить к набору VI тома... Между делом читал корректуры «Погромной книги» (материалы для истории кишиневского погрома), составлял номенклатуру энциклопедии, писал письма, заседал, ходил по хозяйственным делам...
1 сентября. Переписывал на машине недавно написанные две главы и готовился сегодня отнести их в издательство «Кадима», чтобы сдать в набор для VI тома. Но вчера поздно вечером принесли известие, что все правление «Кадима» и сионистский «мерказ» (петербургский комитет) арестованы и сидят в узилище Чрезвычайной комиссии, среди них люди, которых я на днях видел (д-р Бруцкус, Зайденман{680})...
3 сентября. Сегодня заседание в Еврейском университете о возобновлении занятий, программе, перемене помещения. Еду неохотно: не верю в это дело, в науку, преподаваемую под террором... Есть проект, чтобы мне переселиться на холодные месяцы в комнату при университете, который с Английской набережной переводится на Троицкую улицу, в центр города, и будет обеспечен топливом...
4 сентября. Аресты общественных деятелей продолжаются. Хватают заложников «буржуазии», т. е. небольшевиков, чтобы стращать приближающихся врагов... Чего доброго, доберутся и до меня: ведь своей антипатии к большевикам я не скрывал и еще в 1918 г. говорил об этом в печати и на собраниях. Эту дорогую книжечку и вообще дневники последних лет надо спрятать среди книг библиотеки не столько для сокрытия «улик», сколько для спасения самих записей. Затем, если уж суждено очутиться в тюрьме, хотел бы отсрочки еще на несколько дней, чтобы я мог приготовить к печати и сдать в набор серию глав VI тома.
По-видимому, Киев взят войсками Деникина... Что теперь творится в Киеве? (Постскриптум 29.I.1920: Страшные погромы и резня евреев, как я узнал потом...[100])
15 сентября. Уже второй вечер сидим впотьмах: нет электрического света. Не считают даже нужным предупреждать жителей о таком бедствии: просто вспыхнет свет на несколько минут, пропадет вдруг на несколько часов — и сиди впотьмах. Все это — страшные предвестники грядущей зимы. Дров тоже не будет...
16 сентября. Начал писать главу о Франции и малых центрах в конце XIX в., а мрак облекает душу... Вернулся в сумерках под дождем из заседания совета Народного университета; судили и рядили о программе, учебном плане, лекторах — а ведь университет в новом помещении (Троицкая ул.) еще не обеспечен топливом. Мне, живущему далеко, придется возвращаться в осеннее и зимнее время пешком в 8–9 час., так как занятия вечерние, а трамвай с 7 часов прекращается, извозчиков почти
